«Люди в верности надежные…». Татарские муфтияты и государство в России (XVIII–XXI века)

Обращаю внимание, что мы не предпринимаем шаги захвата чужого дома, а на унаследованной нашими прадедами земле строим свой, собственный дом. Этот образ означает, что мы не разрушаем имеющиеся религиозные центры, не создаем новые, а с чистого листа объединяем самостоятельные, уже существующие, с 20–30-летними историями, общепризнанные религиозные организации… Наше объединение открыто для всех. Мы примем любого как брата. ЦДУМ, ДУМ РФ, другие уважаемые структуры, представляющие братьев-единоверцев, – мы не стремимся конкурировать с вами! Напротив, выражаем готовность стать своеобразной дискуссионной площадкой, собранием единомышленников, которое не будет загонять тот или иной муфтият в бюрократические рамки, но в спокойном доверительном ключе будет возможность обсуждать насущные проблемы. Если хотите – оставайтесь под юрисдикцией своих организаций! Ведь все мы, в конце концов, отличаемся лишь вывесками, формой чалмы да рисунком чапанов[1049].

Таким образом, Крганов фактически обозначил, что ДСМР будет выступать в качестве параллельной структуры по отношению к существующим мусульманским центрам общефедерального уровня.

Другим событием, которое предшествовало появлению ДСМР, был скандал вокруг так называемой Грозненской фетвы. Принятая в августе 2016 г. в столице Чеченской Республики фетва «О неотъемлемых признаках отличия истинного Ислама от заблуждений» фактически объявляла сторонников салафизма не относящимися к ахл ас-сунна ва-л-джама‘а, то есть к суннитам[1050]. Совет муфтиев России выступил с критикой этого документа, назвав его недоработанным[1051]. Не присутствовал на конференции в Грозном и Талгат Таджуддин, хотя фетву и подписал.

Между тем Альбир Крганов, говоря о фетве, заявил, в частности, следующее: «Данное богословское заключение было ожидаемо и следовало его принять раньше»[1052]. Это заявление Крганов сделал в тот момент, когда уже велась активная работа по созданию Духовного собрания мусульман России[1053].

К моменту принятия Грозненской фетвы в глазах руководства страны и мусульман Крганов имел имидж религиозного деятеля, полностью лояльного установившемуся в России политическому режиму, признающего верховенство Русской православной церкви над другими религиозными объединениями в стране[1054]. Таким образом, с точки зрения регулятора религиозного рынка, Крганов выглядел практически идеальным кандидатом на должность руководителя создаваемой фирмы-олигополиста – нового «параллельного» муфтията[1055].

Само название нового муфтията – Духовное собрание мусульман России – выбрано не случайно. Оно вызывает ассоциации с Оренбургским магометанским духовным собранием (ОМДС)[1056].

В выступлении на учредительной конференции ДСМР Альбир Крганов отметил: «Мы сознательно ушли от слова Управление, возвращаясь к традициям, к названию Собрание. Мы не собираемся никем управлять, а по-братски намереваемся обсуждать насущные вопросы в рамках наших регулярных встреч на Собрании»[1057].

В отличие от руководства РАИС, Крганов более осторожен в своих заявлениях и не высказывается резко о других духовных управлениях и их руководителях. Более того, само создание ДСМР не сопровождалось большим информационным шумом. На сайте, подконтрольном ДУМ РФ, Духовное собрание мусульман России даже назвали «скромным муфтиятом»[1058]. Затем, по-видимому, с подачи Крганова, в СМИ появилось другое определение: «вежливый муфтият»[1059]. Это уже было аллюзией на известный эвфемизм. Подобно «вежливым людям» в Крыму, новое духовное управление было призвано потеснить старых игроков в исламском сегменте религиозного рынка России.