Льются слова, утекая в песок...(СИ)

- Да ну тебя! – Гроттер ударила Глеба по руке. – Мне пора собираться… Мой муж сегодня обязательно пришлёт карету. Как же мне не хочется ехать! – она обвила руками шею Бейбарсова и поцеловала его. – Обещай, что мы ещё встретимся!

- Мне ещё надо заканчивать картину.

- Мой муж больше никогда меня сюда не отпустит, - отмахнулась Таня. – Он чтит, как сам выражается, своё благое имя, поэтому уверен, что всё должно быть именно так, как он считает нужным. Поэтому больше вряд ли получится увидеться… Пока он наконец-то не умрёт!

Бейбарсов усмехнулся. Желание вонзить старику в спину нож, конечно, вспыхнуло в глубине его души, но от отбросил дурацкую мысль в сторону – убийцей Глеб не был. Бросив взгляд сначала на картину, а потом на свою юную любовницу, он вздохнул, вновь целуя девушку – отпускать её совершенно не хотелось, скорее даже наоборот, возникало желание схватить её и больше никогда не отдавать никому, но Бейбарсов прекрасно понимал, что такой возможности у него нет.

- Если бы я стала вдовой, то мы могли бы быть вместе! – вдруг в зелёных, словно сочная трава или великолепные изумруды, глазах вспыхнуло что-то вроде новой идеи, и Таня посмотрела с надеждой на Глеба. – Вдовьи вуали сбрасываются быстро – но только для этого надо стать вдовой!

Бейбарсов лишь отмахнулся. Он прекрасно понимал, что вместе им с Таней не быть, осознавал, что никто не отдаст ему эту великолепную девушку, и хоть мечтал о том, чтобы всегда быть с ней, всё равно не мог перевернуть весь мир с ног до головы. Наверное, это лишь минутная страсть – спустя несколько дней они должны вспоминать о произошедшем уже как о минувшем, а не как о настоящем, и следует признать простую истину – подобные связи не сохраняются долго.

- Увы, но мы не ровня, Татьяна, - усмехнулся Глеб, вновь целуя рыжеволосую. – В конце концов, я всего лишь художник, а ты – жена одного из самых богатых людей не только нашего города, а и всей страны.

- Ты уверен, что восьмидесятилетний старик способен прожить долго? – холодно спросила Гроттер. – Если… Если ты найдёшь возможность встретиться со мной всего один раз, то мы будем вместе всегда, - она вскочила с кровати, не стесняясь собственного обнажённого тела, и принялась поспешно одеваться, словно забыв о том, что в этом ей должны помогать служанки. – А если нет – значит, ты сам виноват в этом. Я буду ждать тебя, - она бросила взгляд за окно. – За мной скоро приедут.

- Ты уверена?

- Я чувствую, - отрицательно покачала головой Таня. – И знаю. Уж поверь мне, я прекрасно знаю! Если ты до конца этого года встретишься со мной хотя бы раз, проведёшь рядом всего несколько минут, чтобы мы смогли поговорить, то мы будем вместе всегда, а если нет – то я ничего не могу изменить! – она смотрела на него с такой уверенностью, что Бейбарсову стало немного не по себе. – Скажи, ты согласен? Ты согласен, Глеб? – она улыбнулась и ловко, словно всегда это делала, затянула собственное платье. – Всё. Мне пора.

И, оставив Бейбарсова в раздумьях, девушка поспешно направилась вниз, громко стуча каблучками по деревянной поверхности. Прислушиваясь к скрипу половиц, Глеб лишь вздохнул – сейчас ему очень хотелось провести с ней вечность.

Но сохранится ли это желание?

***

Тихая великолепная музыка зачаровывала Таню – в этот новогодний бал ей до жути хотелось танцевать от странного ощущения пустоты. То конца данного ею обещания оставалось несколько часов – и уже вряд ли что-либо сможет спасти её от долгой и несчастной жизни с проклятым стариком.

Все её подруги танцевали, кружились в великолепном вальсе, пусть некоторые из них, гоняясь за модой, успели пополнеть уже настолько, что едва-едва могли выглядеть грациозными. Танцевали и более взрослые замужние дамы, опираясь на руки своих кавалеров и мужей, а она, молодая, способная порхать по залу, словно мотылёк, вынуждена была сидеть, потому что никто не осмелился пригласить её.

В зале играла великолепная музыка. Таня прислушивалась к ней с огромным вожделением, представляя себе, как кружилась бы в танце с каким-то обворожительным партнёром – почему-то то и дело вспоминались горячие прикосновения и поцелуи её художника, которого так и не удалось выбросить из головы.

Картину он прислал – но без единой записки, без хотя бы намёка на то, что он помнит её. Наверное, она так и осталась воспоминанием о том, как человеку без звания, без высокого чина удалось одержать такую победу и заполучить великолепную девушку, пусть уже и замужнюю – всё равно ведь до той ночи она была невинна.

- Ох, посмотрите, - захохотал кто-то весело. – Я так люблю, когда среди нашего круга появляется хоть кто-то новый – и наконец-то не старик!