Ло. Лётная школа

За створкой приоткрытой дверки гардероба обнаружилось зеркало. Я подошла. На меня смотрело растрепанное непоймичто. Круги под глазами. Губы мокрые распущены. В одной руке дымит короткая сигарета, в другой проливается через край стакана вино. Сквозь белую ткань несвежей сорочки нахально лезут соски. Кто-то здесь чего-то хочет. Страдает о всякой ерунде. Вот нифига я не научилась ни чему. Не выходит, хоть стреляйся. Я похлопала себя по карманам. Попадала уже не слишком точно. Пусто. Мой трофейный револьвер остался в чужих лапах.

Я задолбалась ныть. Выпила оставшееся пойло одним глотком. Зеркало глядело в лицо отчаянно-весело. Очнись, Ло! Как друга прошу, хватит. Об чем страдания страдальческие, детка? Че те надо от барона? Благодарность за то, что спасла его красивую задницу? Нафига? Сама приперлась, он об этом не просил. Похотливые одинокие сны замучили? Сама виновата: нечего было лезть к барону в клетке! Сладко? Хочется опять? Еще как! Безупречных блондинов благородного происхождения Неназываемый посылает не каждый день. Спасибо честно сказала и одному и другому, тут за мной долгов нет. Довольно соплей! Крепись, моя дорогая! Наплюй имперски-далеко и бесповоротно-искренне! 

Близнецы едва не убили меня, когда вернулась в родную казарму после отбоя. Благоухала сигаретами без фильтра и дорогущим иноземным портвейном. 

Первый вылет! Раннее умытое солнце. Ветер с Залива пахнет морской травой, тревожит волосы и остужает щеки. Эскадрильи выстроились на три стороны света. Завершая каре с четвертого края, Залив привычно и снисходительно сошелся с небесами. Бригадир на любимом жеребце приветствовал шашкой наголо отважных летчиков. Речь его радовала праздничной краткостью и отрывистостью предложений.

Я стояла возле своего шестнадцатого номера, вытянувшись в струну. Ничто вчерашнее не могло меня достать. Все потом. Сейчас настоящая жизнь.

— Ни пуха. Ни пера, Ленчик, — подобрался со спины шепот Кацмана.

— Забери тебя Неназываемый, толстый! Что ты тут забыл? — я ела, как положено, глазами начальство, и оглянуться не могла.

— Я иду делать ставки, — пробулькал довольно громко Изя.

У зануды Кей-Мерера дернулось веко. Он стоял по левую руку от бригадира. Парадный весь такой, выбрит до семечек. Услышал?

— Вали отсюда!

— На кого ставить?

— На кого хочешь! Но мои деньги — только на меня!

На этот раз меня услышал даже Ваня. Показал тайно кулачище. Ветер в их сторону, что ли? Вчерашнее тарелочное лечение в сумме с крепленым вином оказали на меня чудесное влияние. Я спала всю ночь, как убитая. Никаких слюнявых губ и прочего непотребства. Сейчас имела настрой холодный и готовый к борьбе.

В нынешнем году жюри решило разделить командные состязания и индивидуальный зачет. Отделило мухи от котлет. Эскадрильи выполняли полным составом задания из техкарт. Хитрая, запутанная система подсчета очков целиком и полностью зависела от совести авторитетного судейства. В котлеты же мог записаться любой курсант. Исполнение любого воздушного финта на выбор. Что-то вроде показательного выступления. Как его оценивать собирались многомудрые головы во главе с бригадиром? Сплошная вкусовщина и пристрастие. И контрольное взвешивание отменили, какое счастье!

Тут вдруг выяснилось, что я осталась одна: Кей-Мерер сам поведет эскадрилью тройками. Комэск так решил и объяснять свой выбор не собирался. Значит, кому как, а мне все же представился случай совершить свой высокий и одинокий полет. Мой Первый вылет. Я понеслась записываться.

Жеребьевка выдала мне предпоследний номер участника.

Публики собралось немало. Жители обоих берегов Залива любили авиашоу «Школы имперских соколов» и ждали с нетерпением. Пришли семьями, расселись на травке. Старшее поколение показывало пальцем младшему, где оно, настоящее предназначение. Или невинно пользовалось случаем потусоваться на свободе, повидать друзей и опрокинуть, кому что бог послал за всеобщее здоровье. Я заметила вездесущих мальчишек с зелеными и желтыми сумками-термосами через плечо. Торговля мороженым и гамбургерами шла на ура. Темно-бирюзовая вода рябила мелко от срывающихся холодных порывов ветра. Погода портиться не спешила, но намекала, согласно прогнозам умельцев-метеорологов, что все еще впереди.

Я и братья ОТуллы стояли у самой кромки высокого берега. Ждали своей очереди на вылет. Никто никуда не торопился. Курсанты и курсантки наземных отделений с серьезными лицами бродили между машинами и летчиками с планшетами в руках. Уточняли уточнения и, соблюдая беспристрастность, желали удачи всем подряд. Зрелище обещало затянуться надолго.

Я так и не успела понять расстроилась я или нет. Я не полечу вместе со всеми? Но ведь я не тренировала воздушный строй ни разу. Видать, комэск не планировал меня ставить в тройку с близнецами. Ладно. Его дела.

— Если хочешь, то давай поменяемся, — предложил рыжий Пауль. Глядел на меня сочувственно, — я могу сесть на Ласточку, а ты отправляйся вместо меня в тройку.

Жующий мороженое Правый энергично закивал, сунул молочный брусок брату не глядя. Тот так же, не глядя откусил.