Ло. Лётная школа

— Перестань смущаться, Лео. Нормально все, — Эспо сел глубже, расставил колени, вольготно развалясь. Глядел на свет настенного бра через бледную жидкость в стакане. — Девушки тебя не заводят, это все знают. Кей-Мерер не даст тебе никогда. Должен же ты как-то снимать напряг. Смешила погодник — не самый проходной вариант…

— Мы друзья! — возмутилась я, поняв запоздало, что мой командир совсем не думает шутить.

— Ага, — он ухмыльнулся во все тридцать два зуба. Ни разу не видела у него такой похабной гримасы. Пьян, к гадалке не ходи. — Твой любимый и бывший комэск так и сказал: надо же этим двоим убогим кого-то трахать…

Я вскочила на ноги. Не может быть. Макс не мог! Он даже думать не способен в таком беспросветно-пошлом ключе!

— Ты врешь, скотина! — я выплеснула остатки вина в гадкую бородатую физиономию, — Макс такого не мог сказать! Он барон, сноб и имперская сволочь! Он кто угодно, но только не пошляк!

Сладкие капли пачкали собой чистую белую рубаху из тонкого полотна. Эспозито медленно провел ладонью по мокрому лицу. Выпрямился.

— Да, ты прав, влюбленный дурачок. Ничего такого он не говорил. Ничего у тебя с ним не выйдет, Ло. Я хотел помочь, прости.

Мужчина встал, распахнул окно.

— Скоро шесть. Надо поспать хотя бы немного, завтра длинный день, — говорил он монотонно светлому небу. И обернулся: — она совсем меня не замечает.

— Кто? — я опешила.

Кто в состоянии не заметить горячего брюнета?

— Вероника.

Вероника? И этот туда же! Что они оба в ней нашли? Пару месяцев назад эту редкую жемчужину никто в упор не видел.

Красивый, умный, успешный, обаятельный. Эспо смотрел на меня с надеждой. Вдруг, я знаю некий секрет. Или заветное слово.

Я резко помотала головой справа налево. И в обратную сторону. Мартини из желудка попытался вернуться в горло. Я запретила. Вылезла из кресла и молча убралась к себе.

Клуб одиноких сердец на сегодня закрыт.

ГЛАВА 17. В замке

Это было чудесно! Неназываемый! Так прекрасно, что хотелось разрыдаться от восторга. Шикарно до одури.

Белоснежный бизнес-джет идеальным тридцатиметровым телом ждал нас на скромном летном поле Школы. Знакомая пятнистая кошка обнимала черной когтистой лапой золотой герб семьи Кей-Мерер на фюзеляже. Траповая лестница ждала гостей господина барона. Два поджарых седых летчика и две безумно красивые стюардессы стояли навытяжку рядом. С белизной их костюмов могли поспорить только их же безупречные улыбки. В полированном золоте двойного ряда пуговиц отражалось полуденное солнце. Май заканчивается. Жарко.

— «Гольфстрим Джи-тысяча», — сказал Эспозито, повернулся ко мне: — недурно, да?

— Это потрясающе! Как бы я хотел, — я заткнулась. Летчик-стрелок раптора не должен млеть перед пафосной игрушкой, будь она трижды реактивной.

— Расслабься, Лео, — комэск улыбнулся, — я бы тоже порулил этим аппаратом с удовольствием. Но иногда приятно побыть пассажиром, правда?

Пассажиром? Вот уж нет! Я нехотя согласилась.

Кей-Мерер отклеил от себя подругу и подошел к летчикам. Поздоровался со всеми за руку. Девчата сделали, розовея от удовольствия, книксен. На правах хозяина барон поднялся в самолет первым.

— Интересно, бизнес-ланч нам положен? — почесывая в затылке от смущения, бормотал Ваня, шагая по трапу ввысь.

— Добро пожаловать, дорогие гости, — очаровательно картавя, прелестница в белом поддержала здоровенного лейтенанта под локоток, — у нас на борту прекрасные буфет и бар.

— Почему я вечно мятый какой-то? — вопросил едва слышно у синих небес Ваня. Красота бортпроводницы явно вгоняла его в умственное отчаяние, — все люди, как люди…

Ловко избежав помощи персонала, я последней из нашей команды вошла в самолет.

Бизнес-уют. Шесть пар кресел лицом друг другу через дубовую полировку столешниц. Добрый Эспо усадил меня к иллюминатору. Через стол, забитый льном, хрусталем и серебром, мило щебетала Вероника.

Через пару минут к ней присоединился Кей-Мерер. Наша с брюнетом злая чашка ревности грозила наполниться еще до взлета. Заботливая стюардесса, заметив мою забинтованную руку, застегнула изящными пальчиками привязной ремень. Я откинулась в мягчайше-удобнейшем кресле и закрыла глаза. Последнее что я видела, это коготки Вероники, вцепившиеся в локоть барона. Впервые в воздухе?

— Почему ты закрыл глаза? Рука болит? — спросил Эспо. Мужественно наблюдал плотное общение парочки на другом краю стола.

— Леньку укачивает на взлете, — пояснил Ваня, всунув конопатое лицо между сиденьями. Не шутил.

— Тошнит? Как же ты летаешь? — искренне удивилась Ви. — Разве так бывает, Кей?

— Бывает, когда сам не держишься за штурвал, — голос Макса прозвучал неожиданно мягко.

Я не повелась и глаз не открыла.

Легкая, едва заметная вибрация. «Гольфстрим» вышел на рулежку. Вальяжно. Как самолет оторвался от грешной земли, мы скорее догадались, чем почувствовали.

— Кла-а-асс! — выразил общее мнение Иван. Отщелкнул замок ремня безопасности, освобождаясь. Объявил во всеуслышание: — Пора бы нам выпить и закусить, ребята. Командуй, Кей!

— Все для вас, — рассмеялся барон. И сказал: — Эспо, пересядь на мое место. Если не возражаешь.