Ло. Лётная школа

— С удовольствием, — ответ не заставил ждать.

Я не подняла веки и не стала смотреть, кто и как переживает просьбу хозяина белоснежного джета.

— Но, Кей, — начала все же свою арию наша общая подруга, — зачем пересаживаться?

— Успокойся, Ви.

Голос Кей-Мерера снова поплыл в бархатной тональности. Мои веки зачесались, так хотели подняться и открыть его физиономию при этом. Барон сказал:

— Я никуда не ухожу. Я рядом.

Белая сирень. Робко доносится, трогает чуть-чуть мое острое обоняние, будто мизинцем. Стесняется? Плечо коснулось плеча. На мою многострадальную конечность на подлокотнике легла сверху теплая осторожная рука. Оторвала от кресла и поднесла к влажным губам. Что за?! Он свихнулся, что ли? Сирень била по ноздрям.

Я вытащила себя и спрятала за спину для верности.

— Действительно укачало? Ты как? Больно? — услышала я мягкие губы на виске.

Что происходит? Что за игры? Перезагрузка? Я отодвинулась от странного мужчины в соседнем кресле к самому иллюминатору. Неназываемый! Поглядела на мир кругом.

Эспо, с преувеличенным интересом изучал карту вин. Его неприступная избранница смотрела на меня исподлобья внимательно и хмуро. Словно это я хватала барона за руки. Не наоборот. Макс улыбался теплыми губами. Глаза смотрели непонятно.

— Нормально все, — сказала я и стала смотреть в окно.

Зенит солнца засвечивал землю внизу, отражая в стекле салонную жизнь.

Эспо решительно подозвал барышню в форме. Стал с пристрастием допрашивать о ненужном. Вроде года розлива мартини. Ловко втянул в этот разговор остальных. Только Вероника не поддавалась. Пялилась на то на меня, то на барона. Мигать забывала.

— Как это называется? — начал после паузы Максим. Очень тихо. Губами в затылок. — Выйти из шкафа?

О чем он? Ничего не понимаю. Причем здесь шкаф? Ненормальный. Я испугалась.

— Если ты хочешь…

Его сердце стучало быстро, рядом и в унисон. С моим. Я чувствовала его горячие удары через воздух между нами. Что за бред? Я не хочу!

— Я не хочу! — тут же отказалась я. От всего. Вышло громко.

— Не хочешь, не надо, — засмеялся Ваня в своей теме, появился перед нашим столом, — Слушай, Кей. Давай я возьму Леньку на колени, рыжие сядут на какой-нибудь ящик с торца, и мы все будем за одним столом, а? Девчата! Организуйте нам выпить и закусить!

— Я сам могу взять Петрова на колени, — немедленно возразил Кей-Мерер.

— Не-не-не! — могучий Ваня уже тулился между нами в широкое кресло. — Не хватало еще тебе парня на колени сажать, Кей! Что про нас стюардессы подумают? А мне можно, я брат.

— Да иди ты к черту! — разозлился барон. Встал во весь рост. Уперся башкой в обивку потолка. Бизнес-джет при все своей крутизне оказался ему коротковат сантиметров на пять. — Петров, встань!

Не хватало здесь еще разборок на тему, вроде, кто подержит мальчонку на ручках. Я стекла под стол и вынырнула по другую сторону.

— Подвинься, подружка, — попросила я.

Ви просияла и облегченно кивнула. Мы чудесно угнездились в одном кресле на двоих. Жаль только, что с Эспо я их разделила.

Сердце колотилось и трусило.

Желание Вани сбылось. Красавицы бортпроводницы уставили стол тарелками густо и без пропусков. Кудрявые деликатесы и закуски всех мастей. Подкатили тележку с напитками и табурет для близнецов. Рассказали заодно про высоту, скорость и время полета. Иван присвистнул:

— Час двадцать? Прилично. Больше тысячи кэмэ. Мы летим на другой континент? — он весело подмигнул.

— Что вы, сэр, — девушка не приняла шутки, — наш перелет проходит в пределах имения семьи Кей-Мерер. Предлагаю полюбоваться в иллюминаторы на чудесную панораму владений господина барона.

Вероника отнеслась к предложению равнодушно, зато мы с ребятами не заставили просить себя дважды.

Пэчворк. Аккуратное многоцветие лоскутов сельской жизни. Все оттенки земли, травы и солнца. Зеленые усадьбы с голубыми крыльями оранжерей. Прянично-кремовые городки в брызгах цветников и палисадников с непременной площадью в центре. Тяжелые барские дома в классическом стиле с идеальной геометрией парков и прудов. Золотые луковицы церквей. Лайнер снизил высоту до трех тысяч, чтобы мы могли насладиться.

— У-ух, — выдохнул шумно снова в общем стиле большой Ваня, — а ты, оказывается, настоящий буржуй, Кей-Мерер.

— Производит впечатление, да? — сказал мне негромко Эспозито, глядел из-за моего плеча в иллюминатор неясными ярко-черными глазами, — чем-то смахивает на мои родные фавелы

— Фавелы? — удивился чуткий на ухо барон. Очень медленно ел клубнику. Сдувал лениво перья взбитых сливок в сторону. Те повисали на краях тарелки смешными фигурами.

— Ну да, — засмеялся Эспо. Откинулся на спинку сиденья и глотнул мартини. Он себе не изменял, — Так же пестро, только в тысячу раз больше.

— Ну ты сравнил! — не согласился Иван, — здесь такая красотища, а ты про трущобы.

— Эспозито имел в виду разнообразие красок, Ванечка, — вдруг встала на защиту моего комэска Вероника, — а вовсе не уровень жизни. Известно, что в нашем государстве он один из самых высоких в имперском рейтинге. Ты жил в большой семье, Эспо?