Ло. Лётная школа

— Давай я тебе лучше чаю крепкого заварю, ты действительно сильно побледнел, Ленечка, даже краснота пропала, — ласково сказала Ви. Обняла сзади за плечи. Ее полная грудь упруго упиралась в мои лопатки. Эспо полжизни бы отдал за такое объятие. — Я сейчас найду обезболивающее, не смей пить вино, только хуже станет.

— Я хочу холодного шампанского, — упрямо повторила я.

Вот оно! Сердце горячим камнем подскочило в горло и перекрыло дыхание. Белая сирень. Я не ошиблась, я не ошибаюсь. Барон идет по дорожке между клумбами. Приближается.

Сунув красную капсулу мне в рот, девушка чужой мечты послушно налила в тонкий высокий бокал из большой полуторалитровой бутылки. Вернее, попыталась. Тяжелое стекло перевесила усилие тонких рук и вернуло себя на стол обратно. Эспо тут же подхватил и бутылку, и Веронику. Шепнул в нежное ушко милое словцо. Потом еще что-то, щекоча бородой и улыбаясь. Зря старается. Его время вышло.

Вино стреляло пузырьками в хрустале.

В коридоре шаги. Неразличимо поскрипывает дорогая кожа сапог. Шуршит сухая кожа ладоней о ткань, когда он вынимает их из карманов. Я не слышу, я знаю. Ближе. Я поднялась со стула и спряталась в угол за шкаф. Малодушно. Еще ближе. Я не знаю, как себя вести. Сейчас! Открылась дверь.

— Господи! Ты пришел! — восторженно. Ви.

— Гляди-ка, сработало, — удивленно и обрадованно. Ваня.

— Привет, комэск! Рад, — приветливо и спокойно. Эспо.

Другие участники шоу заспешили со своими приветственными репликами и чувствами к твердой руке барона. Я подобрала коленки к груди, обняла их. Сидела на жестком стуле, как курица на насесте.

— Как же все-таки здорово, что ты сумел выбраться, — снова Ви. Захлебывается от счастья. — Это самое настоящее чудо! Новая прическа? Идет тебе ужасно! Смотри, Кей, это Лео подарил мне.

— Белый камешек на веревочке? — улыбается. Я не слышала этот голос давно.

— Это Куриный бог. Он исполняет желания!

— С ума сойти. А где он сам?

— Кто?

— Петров.

— Сидит в темноте за шкафом, у бедняжки мигрень. Он еще, глупый, пытается ее шампанским запивать. Я дала ему таблетку.

— Мигрень? У Петрова? Таблетка? И помогает? — голос Макса пошел в нижний оттяг. Как будто злится. Или смеется.

Сирень. Неназываемый! Что ему нужно? Вслед за цветочной гаммой в моем убежище нарисовался Кей-Мерер. Похудел. Загорел. Почернел. Подстригся! Снял свои косы почти под ноль, одни глаза и губы на лице. Молча смотрит. Никак не насмотрится. Пауза повисла бесконечная до неприличия.

— Отойди в сторону, барон, — раздался голос Кацмана.

Тот удивленно обернулся.

— Хватит прятаться тут в темноте, — сказал Изя, за руку снимая меня со стула, — пойдем домой, Леня.

— Новый дом? — тут же среагировал мой бывший комэск и любовник, — с кем? С ним?

Таращил белые на потемневшем лице глаза. Глядел, не мигая, как толстяк выводит меня за ручку из комнаты. Неужто и впрямь воображает, что у нас роман? С ума они все посходили, что ли? Нормальную мужскую дружбу отменили совсем?

Прощания-оправдания. Искреннее беспокойство Вероники. Улыбка Эспо. Побратим растерян. Пожелания выспаться получше. В вечно потной ладони Кацмана моя ледяная рука. В затылок жжет тяжелый взгляд Макса. На душе словно кошки нагадили.

* * *

— Не надо меня провожать, Изя! — резковато я выдернула руку, — что я девица? Сам не дойду, честь не донесу?

— Как скажешь, Леня, — сразу ответил друг. Расстроился. Зря я на него ору. Ничем он передо мной не провинился.

Я махнула рукой и пошла в свою сторону.

Луна взошла над пологим склоном горы. Запах моря и нагретого асфальта замазывал гадкую сирень.

— Привет, Лео, — раздался знакомый голос. На тенистой лавочке сидел Юнкер. Ногу на ногу закинул, покачивал черным лакированным оксфордом. — Не торопишься? Присядь со мной рядышком на скамеечку, поболтаем о том, о сем.

Он постучал ласковой ладошкой по лавочке. Видела я его болтовню в гробу! Засунула руки в карманы по самые локти.

— Добрый вечер, — буркнула и пошла дальше.

Капитан легко поднялся на ноги и увязался следом. Неназываемый! Зачем я Изю прогнала?

— Смотри, какая славная картинка, — он пошел рядом, сунул под нос телефон.

Вот кто тарахтел вертолетом в синем небе нынче утром. Узкая спина и попа. Моя белая фигура на скале. На мой замыленный взгляд, на девушку изображение походило куда сильнее, чем на парня. Неужели до эсбэшника дошло? Занятно. Я не стала реагировать.

Крыша спального корпуса закрыла косым треугольником лунный диск. Мы быстрым шагом вошли в плотную тень. Зачем я удираю от него, как перепуганная курица? Не полезет же он на меня прямо тут, перед освещенными, открытыми окнами. Что я вообще себе навоображала? Человек хочет всего лишь мирно поболтать. Я резко, с налета плюхнулась на короткую скамейку с белыми железными завитушками и подлокотниками. Юнкергрубер охотно втиснул себя рядом. Его рука тут же легла на деревянную спинку, большой палец коснулся основания шеи. Бедро прижалось к моему. Неудачное я выбрала местечко, плохо соображаю. Но менять ничего не стану.

— Чо те нужно? — нагрубила я.