Лоббист (СИ)

— Я согласен. Магический мир несовершенен. Возможно, положение моей семьи порой предотвращает меня от лицезрения всех его уродств, но никто не остается полностью слеп. К тому же, я бывал в магловском мире и понимаю, что мы не сможем скрываться вечно.

К его удивлению, Волдеморт сдержанно засмеялся. Это был приятный глубокий смех, делавший его чуть более похожим на обычного человека.

— Альфард, вы говорите прямо как юные фаталистичные гриффиндорцы. Маггловский мир давно знает о нас — те в нем, кто действительно имеет значение. И поверьте, они сами будут до последнего вздоха скрывать наше существование от своих собратьев. Нет, наша погибель придет не от магглов, мы можем разве что растворится среди них, когда сами уничтожим свой мир.

Альфард, конечно, догадывался, что многим магглам было прекрасно известно о магии — президентам, министрам, военным… Но он никогда не задумывался о том, как была устроена эта коммуникация и что она могла означать для обеих сторон.

— Так расскажите мне, — он готов уже был опуститься до мольбы, но сдерживал себя и по-прежнему говорил спокойно, так, как учил его отец. — Объясните, чего вы хотите добиться.

— Я не оригинален. В первую очередь мне необходимо добиться власти. Но если вы спрашиваете, чего я хочу достигнуть с ее помощью, — тут лицо его как будто озарил какой-то внутренний свет. Том Риддл и без того оставался дьявольски красивым, но, стоило ему заговорить о своих целях, и от его лица уже невозможно было оторвать взгляд. — Иногда даже мои сторонники ошибочно называют меня консерватором. Это вовсе не так. Реформы, которые я предлагаю, будут весьма радикальны.

Он говорил коротко, складно и убедительно. На взгляд Альфарда, в его политике не было ничего чрезвычайно радикального. Кто-то даже мог назвать ее прогрессивной. Волдеморт хотел прекратить монополию чистокровных семей в Визенгамоте и сделать Британию представительной демократией. Он планировал реформировать министерство магии, известное своей неэффективностью. Налоговая система должна быть изменена и перенаправлена на финансирование публичных проектов — таких как расчистка Лютного Переулка, где крайняя нищета веками порождала преступность. Магия должна была стать свободной от моралистических ограничений — было видно, что эту тема особенно интересовала Волдеморта. Он говорил в первую очередь о научных изысканиях, но любому было понятно, что речь шла о Темных Искусствах. Самым радикальным из его предложений была окончательная изоляция от магловского мира через полную интеграцию маглорожденных с раннего детства и запрет волшебникам жить на два мира.

— Моя программа принесет пользу всем. Чистокровные волшебники, несколько потеряв в формальной власти, смогут легитимизировать свое положение через всеобщие выборы. Маглорожденные и полукровки получат равные права и возможность по-настоящему состояться в нашем мире, а не всю жизнь работать на низких должностях, совмещая их с мелким мошенничеством у магглов. Хогвартс наконец станет полноценной магической школой наравне с европейскими, а не захолустным училищем для ремесленников. Оксфорд и Кембридж впервые за триста лет снова откроют магические программы.

То, что он говорил, было в целом справедливо. Было заметно, что его ораторское искусство основывалось на глубоком знании внутренних проблем страны, уничтожавших любой прогресс на корню. Альфарду его слова казались как минимум разумными, хотя он и не позволял себе впадать в неуместный восторг, прекрасно понимая, что в подобных обещаниях всегда было больше риторики, чем фактов. Но вот его брату такой план не мог понравится. Будто читая его мысли, темный лорд обратился к Ориону:

— Лорд Блэк, вы ведь следите за событиями в магическом мире? Как вам кажется, долго ли еще Британия сможет существовать в нынешнем виде, когда волшебники переходят к радикальным реформам в одной стране за другой? Посмотрите на Советский Союз, Соединенные Магические Штаты, Китай, Францию… Наше ретроградство может продержаться еще десять, двадцать, может даже пятьдесят лет. Но потом система неизбежно будет разрушена.

— А вы, стало быть, предлагаете моей семье, пока не поздно, встать во главе этой революции? — в глазах старшего Блэка плясал огонь человека, которого впервые за долгое время наконец заинтересовали.

— Именно так. Блэки получат возможность участвовать в формировании нового порядка. Для людей вашего толка не станет проблемой упрочить свое положение — потерять от этого могут только те семьи, что уже давно забыли, что значит быть чистокровными. Так мы не только избежим революции по советскому примеру, но и обеспечим процветание для многих поколений.

Неожиданно в разговор вступил Абраксас Малфой, до этого лишь наблюдавший за беседой с довольным видом.