Лоббист (СИ)

К тому же, даже в это тяжелое время Альфарду все равно доставляло удовольствие общаться с сыном. Временами он позволял себе немного расслабиться, и тогда с ним можно было приятно поговорить о каких-нибудь мелочах. Альфарда искренне смешило его сухое, порой граничащее с жестокостью чувство юмора, не говоря уже о действительно выдающимся интеллекте — Северус просто вдыхал книги одну за другой и мог часами упорно заниматься темной магией (Альфард следил, чтобы эти занятия не выходили за рамки теории) или зельями. Но больше всего Альфарда трогало выражение признательности мальчика. Северус пытался сделать гордый и независимый вид и неизменно говорил, что ему ничего не было нужно, но, стоило Альфарду подарить ему какую-нибудь безделицу — вроде простого письменного набора или носков слизеринской расцветки, каждый раз юноша искренне удивлялся и, заметно смущаясь, благодарил за подарок. Альфард, привыкший к изобилию с детства, всегда принимал эту трогательную реакцию близко к сердцу.

Немного похоже Северус отзывался и на нематериальные действия. Альфард старался не торопить его ни с эмоциональными, ни с физическими проявлениями чувств, но иногда позволял себе потрепать его по голове или дружески хлопнуть по руке. Северус каждый раз дико удивлялся и несколько секунд будто раздумывал, стоило ли ему злиться по этому поводу, но потом чаще всего решал перетерпеть бесцеремонное обращение. Хотя он почти никогда не инициировал контакты сам, было видно, что он пытается хоть немного смягчить свою обычную позу и выразить признательность хотя бы вежливостью. Замечая это, Альфард не мог злиться на него даже за все его недостатки.

Вздохнув, он коснулся плеча лежавшего мальчика и напрягшимся мышцам понял, что он не спал.

— Как ты себя чувствуешь? Я за тебя волновался.

Северус сел, коротко взглянул на Альфарда и тут же уставился прямо перед собой, плотно сжав губы. Разговор обещал быть долгим.

— Будем играть в молчанку? Так не пойдет. Северус, мне же надо узнать, что случилось.

— Можно подумать, Блэк вам уже все не рассказал.

— Прекращай его так называть, здесь все — Блэки.

— Я нет.

Альфард промолчал. Эта тема оставалась болезненной, но он надеялся разобраться с ней к началу учебного года.

— С чего ты взял, что я сразу поверю Сириусу? Мне важно знать твое мнение. Даже если ты виноват, я знаю, у тебя должны были быть причины. Просто расскажи мне, что произошло.

Взгляд в никуда, сдвинутые брови — последнее, кстати, он явно перенял от Эйлин. У той были такие же густые, выразительные брови, которые она никогда не выщипывала, несмотря на моду.

В дверь постучали и Альфард готов был выгнать Ориона или Сигнуса, но, не дожидаясь приглашения, в комнату просочился Регулус. Он уселся на кровать, коротко кивнув Северусу и даже дождался кивка в ответ.

— Регулус, у нас тут вообще-то происходит серьезный разговор, — намекнул Альфард.

— Я знаю, только Северус вам ничего не скажет — он никогда никому ничего не говорил, еще в школе… Поэтому я решил, что, если он не станет, я все расскажу. Северус не виноват.

— Тебя же там не было?

Но племянник проигнорировал его слова. Он только выжидательно смотрел на Северуса, будто говоря: «Признавайся сам, потому что я правда это сделаю». Северус ответил по-детски обиженным взглядом.

— Прекратите эту пантомиму вы оба. Итак, Северус, ты хочешь что-нибудь мне рассказать? Нет? Как тебе будет угодно. Регулус, будь так добр.

Тот вздохнул и виновато посмотрел на старшего юношу, но решения не изменил:

— Это началось, наверное, как раз когда я пошел в Хогвартс, потому что до этого в школе был Люциус и он присматривал за Северусом…

Племянник говорил, не углубляясь в детали, но оставаясь точным, а Альфард слушал его, раскрыв рот. Вскоре он схватил Северуса за руку, а тот никак не отреагировал на это — он смотрел куда-то в сторону и, казалось, изо всех сил старался не обращать внимания на произносимые слова.

История была неприглядная. Регулус рассказывал о том, что его старший брат, Джеймс и еще парочка мальчиков с Гриффиндора еще с первых курсов начали хулиганить, да так, что почти сразу стали известны всей школе. Доставалось многим их сверстникам, порой и самому Регулусу. Но, когда Сириус выбросил его вещи в унитаз и попытался окунуть младшего брата туда головой, на следующий же день он получил воппилер от матери, запрет на походы в Хогсмид и лишение карманных денег. Регулус удостаивался презрительных взглядов и звания маменькиного сынка, но в остальном приятели начали держаться от него подальше. Тоже самое можно было сказать об остальных слизеринцах — они, конечно, получали свою долю розыгрышей и проклятий, но не стеснялись ответить, подкараулить и пожаловаться именитым родственникам. Северусу, полукровке, который с трудом мог заставить себя разговаривать даже с другими слизеринцами, пришлось гораздо трудней.