Лоббист (СИ)

— У вас жена и трое детей-школьников. Было бы ужасно, если бы с ними что-то случилось. Не поймите привратно: я лишь опасаюсь, что многоуважаемый директор Дамблдор не всегда способен обеспечить должную защиту ученикам Хогвартса.

Он улыбнулся открыто и тепло, будто не опустился только что до самых примитивных угроз уровня уличных шаек. Альфард бросил на него кипящий от гнева взгляд. Мартин Виксен, судя по виду, не был напуган.

— О, поверьте мне, я более чем в состоянии позаботиться о своей семье. Любой, кто попробуем им угрожать, узнает об этом на собственном опыте.

Они продолжили торг, обмениваясь предложениями и острыми возражениями, но Альфард больше не мог выдавить из себя ни слова. Беннет, хотя и не опускался больше до настолько прямого шантажа, едва ли не после каждой фразы позволял напряженному, полному угрозы молчанию повиснуть в воздухе. Хотя Мартин не позволял запугать себя и продолжал с достоинством вести переговоры, было видно, что он прекрасно понимал значение каждой недоговоренной фразы.

Через полчаса он выторговал для себя уже на порядок больше, чем Беннет собирался предложить изначально, хотя по-прежнему не связал себя никаким обещанием. Теперь Альфард не мог сказать, были ли все его слова лишь очень умелым притворством. Хотя он явно старался найти для себя безопасную позицию, которая не будет поставлена под удар даже в случае неудачи Волдеморта, он уже вовсе не отрицал вероятность его успеха.

Вскоре Виксен пригласил их пройти в бильярдную комнату и тут же оставил под каким-то предлогом, пообещав скоро продолжить их «увлекательный разговор».

Беннет принялся как ни в чем не бывало натирать кий мелом, шутя про то, что в этом виде спорта он был не так безнадежен, как в стрельбе. Альфард не мог словами выразить, насколько его поражала эта безграничная самоуверенность.

— Если вы полагаете, что я и дальше буду участвовать в вашем отвратительном представлении, то вы глубоко ошибаетесь, — заявил он, не пытаясь больше скрыть всю неприязнь.

Беннет посмотрел на него с непониманием, так похожим на искреннее:

— Альфард, о чем вы говорите?

— Сомнительные занятия и полулегальные гешефты — это одно, хотя моя семья не подписывалась и на это тоже. Но если вы думаете, что можете угрожать невиновным, женщине и школьникам, а я буду просто сидеть и кивать… Это подлость, и я не позволю так очернять себя.

Беннет вскочил, кий с грохотом упал на паркет, но он не обратил на это не малейшего внимания. Беннет яростно и брезгливо отряхнул руки от мела, выплевывая каждое слово:

— Вы вовремя спохватились. Ей богу, Альфард, от вас я не ожидал такого лицемерия. Значит, все остальное, что вы делали по приказу Темного Лорда за последние месяцы вас не смущало, но стоило мне сказать вслух то, что и так все знают, и вы мгновенно стали слишком хороши для наших низменных политических игр? Вы смешны!

Альфард оскалился и заговорил с еще большей злобой, задетый за живое этим оскорблением:

— Как вы смеете говорить мне это в лицо после того, что по вашей милости произошло с Нарциссой, — на самом деле имени Беннета никто тогда не упомянул, но Альфард был уверен, что такое решение вряд ли могло быть принято без его ведома. — Вы нарушаете одну договоренность за другой, впутываете в свои грязные дела тех, кто не должен быть иметь к ним никакого отношения, и после этого я должен вам доверять?

— Никто не просит вас доверять мне, — раздраженно бросил Беннет, — а ваша племянница сама решила, как ей стоит поступить — поверьте, если бы я знал, что какой шум вы из-за этого поднимите, то остановил бы ее. Вы позволяете собственному чувству обиды влиять на ваши рассуждения. От Блэка я ожидал большего. Неужели вас правда так волнуют Виксены? Семейка удачливых торгашей, сколотившей свое неприлично огромное состояние на работорговле? Они, я уверен, не слишком заботились благополучием своих ближних, когда заковывали подростков в цепи и продавали их в новый свет!

В его словах было только одно зерно правды. Альфард и правда позволил себе слишком много эмоций. Это надо было прекращать немедленно. Он на секунду закрыл глаза, а открыв их, уже мог холодно усмехнуться:

— В ваших словах так и сквозит зависть. Жалеете, что во времена работорговли в вашей семье еще не было волшебников?

Не смотря на хорошее владение собой, по лицу Беннета сразу стало понятно, что слова его задели.

— Ну не всем же сравниться с древнейшими и благороднейшими, — со злым сарказмом произнес он, но Альфард только улыбнулся торжествующе, почувствовав собственное моральное превосходство.

Через несколько секунд его лицо приняло выражение, делавшее его почти неотличимым от многочисленных родственников, высшую степень надменного высокомерия, подвластную только Блэкам.

— Хотите и дальше угрожать женщинам и детям — не смею вам мешать. Но помните, что это не то, чем должен заниматься достойный чистокровный волшебник. А я в подобном участвовать не намерен.

С этими словами он поднялся и пошел к двери, даже спиной чувствуя волны гнева, исходящие от Беннета: