Locus Solus. Антология литературного авангарда XX века

Я хотел убедить его, что в этом нет никакой нужды, это отнюдь не литературное предприятие. Снова и снова он хотел начать со стартовой черты. Бесполезно было говорить себе, пока я оставался свидетелем его безнадежной борьбы, что в подобном положении дел нет ничего необычного для… пациентов. Когда он кружил вокруг да около, искореняя все не относящееся к делу, он очень скоро обнаружил, что сам же делает негодным всякое усилие, всякий его образчик, в качестве препятствия на пути по ту сторону осуждения всему тому, чем он отказывался быть. В отчаянии, что неспособен превозмочь то, что, как он всегда чуял, выделялось из все той же старой, изношенной сущности, он пустился в бегство. Я наблюдал, как он поднимается к себе в комнату; лишившись всего своего барахла, он, возможно, чувствовал себя чуть менее совпадающим с тем, за что себя с содроганием принимал. Нарисовавшись на фоне занавеса, он отделил причитавшуюся Форте порцию. Не имея возможности украдкой наблюдать за мной сверху, стремглав бросился вниз. И когда я заговорил, он воспротивился — хотя, как мне кажется, я не выдвигал никаких коробящих заявлений, — откуда вы знаете, что то, что я говорю, способно выдержать хоть какую-то критику. Я сравниваю с образцом, которым служите вы. Сравниваю образец с образцом, которым служите вы, передразнил он. Сравниваю это, как ни в чем не бывало продолжал я, со всем, чего вы не можете видеть, ибо слишком заняты, пытаясь свести на нет порождаемый этим эффект. Кое для кого совпадать с самим собой мучительно, гордо оправдывался он. Вам никогда не найти образца, чтобы свести к нулю совпадение, сказал я. Совокупности предыдущих образцов, которою служите вы, добавил я. И (чувствуя, что он слушает внимательно, я бы сказал, сокрушенно) нет достаточно вопиющих образцов, чтобы свести к нулю… наш тип связи, наш тип связанности. Гибкая, она приспосабливает все попытки ее ниспровергнуть и очень быстро усиливается за их счет.

ОСАДА

Осада всегда приносит мне дополнительную славу, выряженному в стиле тех давно минувших дней, когда люди всегда были чуть меньше, чем людьми, и тем не менее у них перехватывало дыхание от желания разведать тот или иной внутренний выверт, возведя его в разряд одержимости. Такой выверт должен быть оплачен в форме кампаний. А поскольку их участники довольно быстро сдают, я все больше и больше уверяюсь, что я — как раз тот, кто должен преуспеть. Не столько, возможно, из-за каких-либо присущих мне достоинств или даже силы духа, сколько из-за разительности сравнения со всеми теми, кто столь услужливо выпал на обочину, был перехвачен по пути.

Первым делом я переименовал кампанию. После того как она была переименована, я мог посвятить себя ее завершению. Я спрятался в чащобе и выискивал подходящую цель. Однако же порабощение тех, кого я выследил поначалу, едва ли может пойти на пользу моей репутации и еще менее моей чести. Дожидаясь реальной добычи, я кормился всем, что только мог притащить незамеченным в свое логово. Копаясь в отбросах, утешался тем, что вношу ощутимую лепту в равновесие природы, и постоянно, даже когда пальцы мои были до основания покрыты жиром, мог поклясться, что сохраняю бдительность и ни в коем случае ничего не пропущу.

Набросился я нетерпеливо. Я пригласил этого путешествовавшего в одиночку мускулистого юношу к своему столу. Ел он жадно, чуть ли не роняя свои линзы в суп, сваренный на выжимках из веточек и слизней. После того как он отбыл, стало мучительно очевидно, что добыть еще раз такого вполне сформировавшегося противника мне будет трудно. Мало от кого можно ожидать, что он создаст, оформит и инсценирует сравнимо ненатужную и взвешенную противоположность, какую бы из суммы черт ни сподобилась выкопать из-под земли и обособить проницательность. Я не могу освободиться от памяти о нем. Кремированный червями, я все еще продолжаю надеяться, что, воссоздав мой презренный вид, он приостановит развеивание по всем сторонам света.

А СЫН, ОН ЗНАТЬ НЕ ДОЛЖЕН

Такие чертовские усилия требовались, чтобы достать игрушку, игрушку для мужчины, отца, вполне того достойную. Весь день, полный покоя день по-весеннему звучащих суждений, пусть даже его помпа и чужда весне как таковой, однако же к вечеру — непоколебимо мрачная тюремная решетка моросящего ливня, как раз в тот самый момент, когда, притащив домой, на домашнюю территорию, жизненно важный, чтобы управляться с ними, агрегат, я еще должен был выйти и позаимствовать со склада для себя игрушки.

Через дождь я нес свои игрушки, после того как игрушечных дел мастер попытался, никогда не положив на меня прежде взгляда, завести со мной любезный разговор и показать, что до тех пор, пока я буду оплачивать свои привычки, он воздержится от каких бы то ни было суждений касательно болезненности подобных вкусов.