Лондонские хроники

Их выбрала лично мисс Крамб. Так что если у Вас есть какие-либо жалобы или если Вы уволите их через очень короткий промежуток времени, что Вы так любите делать, свяжитесь с моей племянницей, Вашей невестой. Она с радостью расскажет, почему не следует этого делать.

Кроме того, мисс Крамб предложила выполнять свои обязанности еще неделю, намереваясь лично ввести в курс дела упомянутых джентльменов, чтобы они доставили меньше хлопот. Таким образом обеспечивается плавный переход.

Я прекрасно понимаю, что мое мнение Вас мало волнует, но все же воспользуюсь возможностью написать, что я совершенно не могу понять выбор моей племянницы в отношении Вас. Она умная, славная, красивая и отличается социальными навыками, уровня которых Вы никогда не достигнете. Вы не достойны ее, и советую Вам сделать ее счастливой, иначе я лично позабочусь о Вашем крахе.

С глубоким уважением,

Альфред Крамб

Руководство университета, отдел кадров

Альфред и Лиллиан Крамб

Естественно, Анимант не могла поехать в Лондон одна.

Логичным было только то, что она поедет к родственникам. Дядя Альфред являлся частью истории с первой страницы, и я его очень люблю. Он дядя с невероятными историями со всего мира, который дарит самые причудливые вещи на Рождество и тайно дает конфеты перед едой.

Без его визита Анимант никогда не слезла бы со своего чердака.

Поскольку мне всегда нравилась идея о крупном бородатом мужчине с его миниатюрной ласковой женой, Альфреду Крамбу нужна была жизнерадостная противоположность.

Его жена Лиллиан тем не менее была еще одним неожиданным персонажем, с которым я сама познакомилась только во время написания истории. Из приложения к Альфреду она превратилась в главную поддержку Анимант. Она та, кому девушка доверяет и к кому может обратиться, когда находится в ссоре с матерью, и именно Лиллиан дает ей уверенность в том, чтобы придерживаться собственных убеждений.

Правда и вымысел

В четырнадцати километрах от Вестминстерского дворца слышны колокола башни с часами. Ведь Биг-Бен – это не башня, а колокол.

Я выяснила это, когда размышляла, сможет ли Анимант услышать звон в библиотеке.

Но для этого необходимо знать, что в реальности не существует библиотеки, описанной в книге. Она представляет собой смесь Национальной библиотеки в Вене и библиотеки Оксфордского университета.

И, кстати, Лондонского Королевского университета, в котором работает дядя Ани, Альфред, также не существует.

Рождество 1891 года, или Как мы с мистером Ридом испачкали руки

1

Напряженно уставившись на страницы книги, зажатой в моих холодных пальцах, я делала вид, что читаю, хотя совершенно не могла сосредоточиться. Для этого я слишком злилась, и не было бы ничего лучше, чем, кипя от ярости, расставить где-нибудь книги по алфавиту. Но сейчас мне приходилось бездействовать и замерзать, сидя в повозке, мчавшейся по грунтовой дороге.

Сумка с книгами, собранная мной, соскользнула с моей ноги, когда карета проехала по ухабу. Книг было слишком много для нескольких дней поездки, тем не менее я чувствовала, что не могу оставить ни одну из них в Лондоне. Что не в последнюю очередь было связано с тем, что Томас Рид пытался отговорить меня брать большинство из них.

Он заявил, что в карете слишком мало места, при этом сам взял с собой стопку книг. Неслыханно! Если бы мы могли договориться хотя бы о нескольких общих, но нет, он настаивал на том, что лирика имела приоритет над содержательной научной литературой.

– Ты не можешь хотеть читать про войну за австрийское наследство в Рождество, – заявил он, на что я лишь закатила глаза.

– Мария Терезия весьма интересная женщина, независимо от времени года, – парировала я и совершила ошибку, обронив плохое слово о Шекспире.

И вот мы здесь.

Не поднимая подбородка, я покосилась в сторону Томаса. Он сидел на своей стороне кареты рядом с сумкой с книгами, которая не поместилась в багажном отделении на крыше, и как раз перелистывал страницу своей книги.

Но я сразу заметила, что и ему недоставало настоящего желания читать. Его взгляд слишком медленно скользил по строчкам, и он моргал всякий раз, когда ему приходилось перечитывать фразу, чтобы удержать ее в голове. Я знала каждое движение его лица, каждое подергивание, так как для меня вряд ли было более приятное зрелище, чем наблюдать за Томасом Ридом во время чтения. Что он либо игнорировал, либо реагировал таким многозначительным взглядом, который вызвал у меня румянец на щеках.

Но сегодня все было по-другому, потому что грубые слова, сказанные нами в пылу ссоры, грузом нависли между нами в карете и отравляли мне разум.

Томас шумно вздохнул и опустил том стихов. Его взгляд напряженно блуждал по краю очков для чтения, соскользнувших ему на нос.