Лондонские хроники

– Теперь мы будем молчать, пока не приедем? Такой будет стратегия последующих дней? – угрюмо спросил он, словно в этом была только моя вина, и я с шумом захлопнула книгу.

– Ты скажи мне. Не я из нас двоих уже несколько недель веду себя так же агрессивно, как рой ос, – ответила я, стараясь, несмотря на резкий тон, не слишком повышать голос. С одной стороны, я не хотела спорить, с другой – не могла оставить без комментариев его приступы агрессии.

– Если тебе не нравятся мои причуды, возможно, тебе стоило уделить внимание ухаживаниям приветливого мистера Бойля, а не принимать мое предложение, – раздраженно фыркнул он, и я насмешливо приподняла брови.

– Не будь смешным, Томас Рид. Ты точно знаешь, что я люблю тебя за твои причуды, – вызывающе ответила я и отвела взгляд, чтобы он не заметил, что с этими словами растворился и мой гнев, как сумеречный мрак на утреннем солнце.

Между нами повисло мгновение молчания, и я попыталась переключить свои мысли от нашей ссоры на проносящийся за окном пейзаж.

К сожалению, смотреть было особо не на что. Единичные голые деревья, невозделанные поля и морозный холод. Небо было затянуто темными тучами, не желавшими раскрывать, насколько уже близок вечер, а все усиливающийся ветер заставил карету раскачиваться.

– Я скучаю по тебе, – голос Томаса был таким тихим, что я не была уверена, действительно ли он сказал это или слова просто отразились в моем воображении воем ветра.

– Что, прости? – спросила я, затем взглянула на него и отчетливо поняла, что мне не послышалось. Дневной свет исчезал с бешеной скоростью, но я все же могла увидеть задумчивое выражение в его темных глазах.

Он глубоко вздохнул, уперся спиной в обивку сиденья и нервно повертел книгу.

– Когда ты работала на меня, я хотя бы видел тебя в библиотеке. Но теперь ты постоянно занята, встречаешься с различными покровительницами и советами университетов. Листаешь книжные каталоги и пишешь письма. Я никогда не вижу тебя больше часа, – произнес он, и я с наигранным спокойствием покачала головой.

С тех пор как начала готовиться к открытию женского книжного магазина, у меня почти не оставалось времени, чтобы перевести дух, не говоря уже о сне и еде. Последнее задевало меня особенно сильно.

Все в этом мире мешало мне, только потому что я была женщиной. Что, однако, только дополнительно укрепило меня в моем решении не отступать, даже если это требовало очень много амбиций и времени.

То, что мой жених работал ровно столько же, сколько и я, привело к тому, что мы виделись реже, чем хотелось бы, и постоянно скучали друг по другу.

– Так бывает, когда открываешь свой магазин, – отмахнулась, однако, я, чтобы не думать сейчас об этом, потому что твердо решила насладиться праздниками и не делать ни малейшей мелочи для работы. – Но я уже несколько раз говорила тебе, что ты можешь прийти на ужин в дом моего дяди, – добавила я, и Томас громко фыркнул.

– Твой дядя ненавидит меня! – Он скрестил руки в оборонительном жесте.

– И тебя это волнует? – я намеренно раззадоривала его, потому что он уже столько раз подчеркивал, что не придавал значения мнению дяди Альфреда. Я не могла объяснить себе, почему эти двое смертельно ненавидели друг друга, но иногда это могло быть чрезвычайно забавно. По крайней мере, для меня и тети Лиллиан.

Его красноречивый взгляд встретился с моим.

– Нет. Но и приятного в этом тоже ничего нет. Тем более что он ни на секунду не выпускает меня из виду. Как будто боится, что я могу вероломно напасть на тебя, если он не будет следить за мной, – пожаловался он, и я закатила глаза.

– Если бы мы были женаты, он бы так больше не делал, – разъяснила я, положив книгу на колени. – В основном потому, что мы проводили бы вечера, читая у камина в нашей собственной гостиной, – продолжила я, чтобы показать ему настоящую проблему, и окинула его строгим взглядом.

– Не моя вина, что мы до сих пор этого не сделали, – проворчал Томас, обвинительно указывая на меня пальцем. – Это все из-за твоей безумной мамы и ее совершенно оторванных от реальности представлений о совершенстве, – возразил он, и я возмущенно втянула воздух.

– Ожидать, что твоя семья приедет на нашу свадьбу, не значит иметь оторванные от реальности представления о совершенстве. Это был бы скандал, который запомнят все.

– И тебя это волнует? – ответил он моими же словами, так как я все время подчеркивала, что хотела бы оставить традиции богатых позади.

– Нет, не меня, – едко произнесла я, почувствовав, как задета моя гордость. – Но моя мама будет до смерти огорчена этим, а я слишком ценю ее, чтобы обречь ее на подобное.

– Так, значит, это моя вина? – возмущенно заключил он, как будто это было совершенно абсурдно, хотя на самом деле абсолютно очевидно.

– Томас Рид. Не так уж и много требуется для того, чтобы спокойно побеседовать со своим отцом и, по крайней мере, попытаться положить конец предрассудкам, которым вы оба подвержены, – добавила я.

– Откуда ты знаешь, что это всего лишь предрассудки? – защищаясь, огрызнулся он, словно мне ничего не могло быть известно, и я выпрямилась.