Лорийская гидра

Маги перестали спорить о своих законах и начали обсуждать теоретическое устройство артефакта, сыпя терминами и выражениями, в которых девушки не понимали ничего. Юля с грустью думала, сколько же ей нужно знать и уметь, чтобы достичь их уровня, но внимательно слушала, пытаясь уловить хоть что-то. Ксюша же потеряла нить рассуждения магов практически сразу и, будучи уверена, что поймать ее все равно не удастся, начала вспоминать, какие еще методы, подходящие для расследования, она знает, и стоит ли об этом говорить только «жениху», как он просил. Получается, что они подданные разных стран: он – Турана, она – Лории. У инора Хэмптона явно есть какие-то серьезные претензии к королю Марко, а, значит, он может втянуть ее в собственные разборки. В таких условиях лучше ограничиться имитацией помолвки и не доводить дело до брака. Кто знает, какие подводные камни ожидают при разводе. Девушка поймала взгляд жениха и раздраженно дернула плечом – ведь на нем опять было то же слащавое лицо, проблески интеллекта на котором казались случайными.

Глава 32

На удивление, похищение ректорского портрета прошло незамеченным. Галерея, где висели изображения преподавательского состава, не являлась местом поклонения студентов, так что единственной проблемой, с которой столкнулись похитители, явилось время, затраченное на выковыривание изображения лорда Ланцы. Резать холст они не решились. К огромному Настиному счастью на раме красовалось полное имя ректора с кучей магических и немагических титулов и званий, ничего ей не говорящих. Звали предмет грядущего эксперимента Антонио, что сразу же напомнило Ване героя любимого бабушкиного сериала, который та смотрела с периодичностью раз в полгода, а поскольку обладала пониженным слухом, о перипетиях злополучной Ракель знали в деталях все обитатели квартиры, имеющие несчастье находиться там в момент просмотра. В сознании парня имена «Ракель» и «Антонио» были неразделимо связаны, что он и решил донести до подруги.

– Настя, тебе срочно нужно менять имя, – заявил Ваня, выковыривая очередной гвоздик. – Анастасия и Антонио не очень звучат вместе, это даже лорд Ланца понимает. Я думаю, это единственное соображение, которое не позволяет ему слиться с тобой в экстазе любви.

– По-твоему, Юлианна и Маурицио или Гэбриэл и Ксения звучат лучше? – скептически спросила девушка. – А тем не менее…

– Им же не потребовалась магия, чтобы найти друг друга. А Ланца на подсознательном уровне чувствует несоответствие и сопротивляется. Поэтому когда встал вопрос влюбиться или помереть от сердечной недостаточности, ректорский организм решил, что смерть предпочтительнее.

– И что ты предлагаешь? – неуверенно спросила Настя.

– Классное имя Ракель. Ракель и Антонио – созданы друг для друга.

– Нет уж, придется ему быть созданным для Анастасии, – отрезала девушка. – Ракель, жуть какая. А уменьшительное – Ракочка или Келечка?

– Зря отказываешься, – невозмутимо ответил Ваня, почти освободивший портрет от гнета рамы. – В магии, как на войне, все средства хороши.

– Не собираюсь меняться в угоду чужим вкусам, – возмутилась Настя. – Пусть такую любит, какая есть.

– Так ведь не хочет же, гад, просто так любить. Только с помощью магии, – парень смотал холст в тугую трубочку и повесил раму на место. – Должен признать, что без портрета она смотрится намного лучше, – заявил он. – Гармоничнее. Такая красивая рама, с позолотой, завитушечками. Произведение искусства, можно сказать.

– Интересно, как скоро заметят, что она ничего не обрамляет? – подумала вслух Настя.

– Как это ничего? Здесь такая авангардная трещина в стене, – не согласился Ваня. – Намного интереснее, чем то, что было раньше.

Настя обиженно посмотрела. Да, лорд Ланца – не идеал мужчины, но утверждать, что трещина в стене выглядит лучше его портрета – это чересчур. На картине ректор, довольно похожий на оригинал, казался этаким добрым дядюшкой, с характерной морщинкой на лбу, говорящей о постоянной умственной работе. В плане возраста и стройности художник ему польстил, но ненамного, ректор и сам по себе был достаточно интересным мужчиной.

– Нечего хаять моего Антонио, – недовольно заявила девушка.

– А что, это плохо сказывается на результате приворота? – фыркнул Ваня. – Можно подумать, ты влюблена без памяти.

– Не влюблена, но гадости про него говорить все равно не надо.

– Это ты еще гадостей в моем исполнении не слушала, – начал было Ваня, но посмотрел на насупившуюся подругу и продолжил. – Все, понял. Ты его считаешь своей собственностью, а твоя собственность неприкосновенна.

Настя согласно кивнула, восстановив тем самым мир между ними, и похитители ректорского портрета отправились к ней в комнату, пробовать способ приворота номер два, если уж с первым так нехорошо получилось. В сумке Насти завалялся красный маркер, который и был взят на вооружение.

– Как считаешь, на каком языке писать? – задумалась девушка.

– На нашем, конечно, – уверенно ответил Ваня. – Метод-то наш, российский, значит, и буквы должны быть наши.