Читаем Лоскутная философия (СИ) полностью

В основе "Ареопагитик" (V век), почитаемых христианами, отрицание в Боге антропогенных свойств. Бог, по автору, запределен мирскому. Бог отрицание всякой вещности. Мир бытиен, Бог небытиен или Бог Нечто, бытность Чего-То вне рамок мира. Бог непостижен. Но человек, к трансцендентному Нечто приплюсовав мораль, сводит Бога из Тайны в правила этики, то есть в общее место, в диктора, в покровителя человеческих норм, концептов и предрассудков.


595

Общеизвестно, вид вагин под запретом. Вечно прикрыты: тканью, ладошкой, ракурсом, складкой, чаще ногами или мужчиной. То есть всегда им, коль не героем произведения, то творцом его либо цензором. Модильяновок, обнаживших край вульв, хватило, чтоб Модильяни был ошельмован. Каверзней был Дали, ведь он писал фрагментарно, в духе мужского. Он выражал цель М-умысла откровенней не сыщешь (прямолинейней разве что библия, речь Мужского сынам Своим). У него есть картина: дева из фаллосов. Разведя ягодицы, видные со спины чуть сбоку, для пары фаллосов, эта дева взирает в даль, где колышется фаллос; а ягодицы этой вот девы, видно наглядно, головы фаллосов, а их части - вроде как ноги этой вот девы. Женщина - из мужского ребра, по библии? У Дали Ж - из фаллосов.

Но, притом, вульва спрятана, несмотря на весь хайп Дали. Ведь открой её - нет эстетики (то есть мыслей о формах этого мира) и в общем дискурсов, что трактуют Ж, прежде всяко прикрывши. Дай вульву зримо в целостной сути - сгинет мышление, оживёт миф с Горгоной, кою, известно, видеть смертельно, взор её - вульва. Разум боится встреч с ней лик к лику; он схож с пугливым "богом" У. Блейка, что мерит циркулем хаотичную тьму вокруг, чтоб ступить в неё. Не экстаз, лишь эротика - вот и всё, что способен терпеть М-мозг. Даже после оргазма разум слабеет, требуя отдыха. А тут полная Женскость без предварения, без намеренных маскировочных ширм: что пряталось и скрывалось (платьем, ногами) вымахнуло пи@дой анфас! Горгонизм её сводит разум в прах и аморфность. Если бы вульвы не прикрывались, М-мир не смог бы осознавать себя.

О, ничто не являет рознь полов весче и столь опасно эйдосу фаллоса, как природа и зрак вагин! Беспорядочность на разглаженном фоне - это, по сути, выворот райского в эстетичность регламентов и моральных декорумов, созидаемых разумом; это - тёмный пробой в миру, турбулентное месиво, где эстетике симметричных тестикул при величавом правящем фаллосе предстоит деформация между гладью гармонии пары ног; се - хаос и, одновременно, след агрессии в Безъизъянность, в кою М-воля вторгнулась впрыснуть семя проектов собственных умыслов. Рана, крытая, как щитом, гименом , вновь разрывается, чтоб, по Фрейду, фаллос печатал в ней свой портрет и множился.


596

Женское вне рамок смыслов. Если мужское есть "я", мысль, логика, строй, культура и воля, женское вовне этого либо это, но с отрицанием как "не-я", как "не-мысль", как "не-логика", "не-культура", "не-воля". Ж, обусловленное культурой, Ж, подчинённое смыслам фаллоса: свету, форме, эрекции, - это Ж есть не более, чем мужчина, коему, скажем, вмяли член в вульву. Это мужчина, что на заре времён не имел воли (похоти), чтоб творить свой континуум. Чисто Женского нет, погублено на заре времён; есть поддельное Женское, псевдо-женщина, что, по сути, клиторидальный М в женском образе.

Псевдо-женщина есть безвольный мужчина с оттиском рабского, впечатлённым на теле. Длинные волосы, груди, бёдра крупных размеров - вот знак устроенного под фаллос. Пол - в мощи умысла, пол в мышлении. Что пассивно, уступчиво, будь оно даже корюшка, - в перспективе есть женщина (псевдо-женщина, ибо чистых Ж нет после Евы), а что активно, с самостной волей - станет мужчиной. Плоть сексуальна в смысле воления и покорности воле (всё сексуально в этом аспекте). Будь однополые тэт-а-тэт долговременно - и один станет женщиной, если в нём меньше воли (тюрьмы примером). Камни смыкайся - век спустя на одном будет вмятина от сексизма другого, более твёрдого. Некий муж постиг, осуждая воление, каковое в итоге сексуализм, что тихими и недвижными камни стали раскаявшись перед Богом, то есть лишившись собственной воли. Мы возникаем волею Бога? Нет, вопреки ей.

Умысел с предикатом мужской взрос в Женском, том чистом Женском, коим был рай. Ж - зеркало для мужского. Не отражаясь, нечто не может быть. М не мог бы понять себя, не имейся рефлексии. Чтоб понять себя, М-воление генерирует тень себя и затем эту тень подвергает познанию ладно собственным принципам; эта тень оформляется женщиной, пребывая на деле в свойствах мужского.

Речь об интенциях мысли тех, кто изгадил рай. Мир устроен под фаллос. Фаллоцентризм есть устой его - мира хамства, насилий, самодовольства. Это поддельный мир вовне Жизни, мир измышлений. Это искусственный мир идей; мир патрицы, а не матрицы рая; мир человека, кем принимается лишь мужчина плюс эпигон его в виде клиторной женщины; мир, что принят естественным и единственным изо всех вероятных. Мир как бы счастья, благ и любви - но, на деле, мир рабства, мук и убийств. Мир единого пола. Мир, то есть, фаллоса.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1. Щит и меч. Книга первая
1. Щит и меч. Книга первая

В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха. Это было тяжким испытанием для Александра Белова, но с испытанием этим он сумел справиться, и в своем продвижении к источникам информации, имеющим важное значение для его родины, Вайс-Белов сумел пройти через все слои нацистского общества.«Щит и меч» — своеобразное произведение. Это и социальный роман и роман психологический, построенный на остром сюжете, на глубоко драматичных коллизиях, которые определяются острейшими противоречиями двух антагонистических миров.

Вадим Кожевников , Вадим Михайлович Кожевников

Детективы / Исторический детектив / Шпионский детектив / Проза / Проза о войне
12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги