Lover In Low Light (СИ)

Кларк смотрит, как Лекса останавливается перед старой стеной с граффити, смотрит на инопланетянина, всё ещё продолжающего искать печенье. Это согревает её: видеть улыбку на губах Лексы, её трясущуюся руку, проводящую по изображению. Она медлит лишь мгновение, а потом двигается дальше. Работы Кларк усеивают стены, звонко и динамично, и Лекса останавливается почти у каждой.

— Эти работы более профессиональны, чем раньше, — сказала она, и Кларк засмеялась.

— Я много занималась.

— Это заметно, — Лекса разворачивается и смотрит на девушку с другой стороны комнаты. — Ты сильно выросла как художник, Кларк. Это прекрасно.

Сердце подпрыгнуло в груди, Кларк наклонила голову и улыбнулась:

— Спасибо тебе.

— Я горжусь тобой.

При этих словах голова Кларк снова вернулась в прежнее положение, и она не увидела ничего в глазах Лексы, кроме искренности. В плечах и животе появляется трепет, и Кларк вздыхает:

— Я тоже тобой горжусь.

Они смотрели друг на друга какое-то время, после чего Лекса прокашлялась и отвернулась. Она прошла по лофту и подняла бровь:

— Кровать здесь, — сказала она, подмечая.

Пульс Кларк учащается, когда она переводит взгляд назад и вперёд, между Лексой и кроватью и дверью в студию, на которой больше нет замка.

— Да.

— Что теперь в спальне?

— Я сделала из неё что-то вроде своей студии.

— Что-то вроде?

— Что-то вроде.

— Ты не хотела бы уточнить?

Кларк прикусила губу:

— Я не думаю, что ты действительно хочешь этого.

Это заставило Лексу поднять в удивлении обе брови:

— В смысле?

— Помнишь, когда я говорила тебе, что я никогда не смогу разделить лофт с кем-нибудь ещё и что есть что-то, чего ты не знаешь?

Лекса кивнула, и Кларк быстро вздохнула. Она прошла до студии и задержалась там, одной рукой прижавшись к двери и опустив голову. Она вдруг понимает, что не может отдышаться.

— Что там, Кларк?

Её голос колеблется:

— Я нервничаю.

— О том, что покажешь мне свою студию, — эти слова где-то между утверждением и вопросом, и Кларк знает, что Лекса совершенно запуталась.

— Вплоть до прошлого месяца я не показывала её никому. Никто не заходил внутрь этой комнаты годами, никто, с тех пор, как я превратила её в своё рабочее место.

Лекса ближе подошла к Кларк, всё ещё завёрнутая в полотенце Кларк и слегка дрожа:

— Что случилось месяц назад?

— Я показала её Финну.

— Оу.

— Я показала её ему, и тогда мы расстались.

Глаза Лексы расширились:

— Ты там тела прячешь? — шутит она, но Кларк видит сочувствие в её глазах, может чувствовать его в том, как нежно рука Лексы ложится на плечо девушки. — Потому что если да, то я должна сказать, Кларк, я не одобряю.

— Заткнись.

Сжав её плечо, Лекса быстро спросила:

— Что ты хочешь показать мне?

Кларк подняла взгляд на неё, задержалась на глазах:

— Ты будешь волноваться?

— Если там будут тела.

Кларк закатила глаза:

— Серьёзно, ты будешь волноваться?

— Я не могу ничего сказать.

— Ты попытаешься не волноваться?

— Я очень постараюсь.

Кларк кивнула и глубоко вздохнула, когда оттолкнула дверь. Она закрыла глаза, когда Лекса сделала шаг за ней в комнату, но всё ещё слышит звук её тихого дыхания. Она слышит плач сквозь тишину, и Кларк оказывается на грани паники.

— Кларк, — шепчет Лекса, дыхание кажется больше шокированным, непреднамеренным, и этого достаточно, чтобы заставить Кларк захотеть увидеть. Увидеть комнату глазами Лексы.

Лекса, оцепенев, стоит в комнате, в комнате, которая до сих пор является их спальней, но с несколькими дополнениями. Она смотрит на собственное лицо и тело на бежевой стене, смотрит на всё это, и прижимает руку к животу, глаза блестят.

— Я говорила тебе, — хрипит Кларк за её спиной. — Я не могу разделить это место с кем-нибудь ещё. Эта кровать, она наша. Эта комната — наша. Это место… оно наше. Оно всегда было нашим и всегда останется нашим. Я не могу отпустить это. Не думаю, что когда-нибудь смогу.

Лекса молчала настолько долго, что кожа Кларк начала покрываться мурашками, так что она прокашлялась и прошептала:

— Лекса?

Когда Лекса повернулась, в её глазах стояли слёзы. Полотенце свалилось на пол, волосы упали на лицо, и Кларк протягивает руку прежде, чем она останавливает сама себя или её останавливают. Она осторожно убирает волосы за ухо Лексы, а затем они оказались пойманы в ловушку: слишком близко, слишком напряжённо, слишком тихо, слишком.

Они смотрят друг на друга, окружённые своей историей и друг другом, и это подавляет. Глаза Кларк опускаются на губы Лексы, и она колеблется прежде, чем приблизиться. Она делает шаг в пространство Лексы так, чтобы их груди соприкасались. Рука трясётся у щеки Лексы, и, когда Кларк касается её, она закрывает глаза. Она чувствует дыхание напротив своих губ. Так близко. Но Лекса сглатывает, мягко берёт Кларк за запястье и отстраняет её руку от своего лица. Она кладёт одну руку на плечо Кларк и медленно делает шаг назад.

— Извини… Извини, Кларк. Я, я не могу. Мне нужно идти.

Она не ждёт, когда Кларк произнесёт что-нибудь, чтобы оспорить, чтобы умолять, она просто разворачивается и чуть ли не бежит к двери.

— Лекса, подожди, — плачет Кларк, развернувшись и смотря на неё. — Давай поговорим!