Ловец Чудес

Пробуждение оказалось внезапным и болезненным. Каждая мышца горела огнем. Долгое время я просто лежал на спине, не в силах даже перевернуться. Меня била мелкая дрожь, горло перехватил спазм, каждый вдох давался с трудом. Тошнота, слабость, лихорадка – не знаю, сколько времени мне понадобилось, чтобы открыть глаза и понять, что вокруг кромешная тьма.

К и без того скверному самочувствию прибавился страх. Я попытался сесть, но врезался во что-то лбом. Выругался, попытался вытянуть руку – и тут же наткнулся на деревянное нечто, нависшее надо мной. Меня прошиб холодный пот. Медленно, едва справляясь с болью в окаменевшем теле, я начал разводить руки в стороны и почти сразу нащупал стенки ящика.

Они попытались от меня избавиться! Проклятые Охотники солгали мне и все-таки попытались убить! И где я теперь? Заперт в одном из подвалов Коха?

Проклятие! Что делать? Как выбраться?

От страха закружилась голова. Я все-таки попался, как одно из Чудес, на которое охотился сам. Вот она, расплата, карма, если угодно. И Филипп! Предал, подставил, наверняка это он выдал меня Коху! Не будь здесь так душно, я бы… Я бы наверняка…

Наверное, я уснул, потому что, проснувшись во второй раз, почувствовал себя значительно лучше. Тело перестало болеть, мысли стали ясными и упорядочились. Недолго думая, я начал колотить в крышку ящика, прилагая все имеющиеся в запасе силы. Очень скоро одна из досок треснула – и я почувствовал, как что-то упало на лицо. Какого…

Я заплакал от ужаса. Даже в самые темные дни со мной не поступали так скверно.

Земля. Я растер в пальцах рыхлый комок и зажмурился. Этого не может быть, верно? Не могли же они… Нет, однозначно не могли. Они Охотники, но ведь ничто человеческое им не чуждо. Неужели они могли похоронить меня заживо?!

Жаль, я не знаю ни одной молитвы. В таком положении остается только взывать к Господу и надеяться, что он существует.

Через сломанную доску внутрь продолжала сыпаться земля. Я закрыл отверстие ладонью и попытался взять себя в руки.

Воздух в ящике еще остался, значит, лежу я здесь не так давно. Если дождя на поверхности не было, земля должна быть свежей и рыхлой. Можно попробовать сломать крышку и, заталкивая излишки земли внутрь ящика, выбраться на поверхность.

Приободрившись, я начал расстегивать рубашку. Немалых трудов мне стоило обвязать ее вокруг головы, чтобы защитить лицо от земли и пыли. Похоже, на поверхности наступила ночь – сил у меня прибавилось, болезнь отступила. Исполненный уверенности, я принялся колотить по крышке руками и ногами. Дерево поддалось быстро, земля начала падать сначала на ноги, а затем и на лицо. Я сделал несколько взмахов руками, словно пловец, утрамбовывая ее в освободившееся пространство, и резко сел. Продолжая работать руками и ногами, начал пробираться вверх, стараясь не думать о комичности своего положения. Почему-то вспомнилась басня о лягушке, взбившей молоко в масло, чтобы выбраться из кувшина.

Наполненный необъяснимой силой, я, наконец, отбросил в сторону последний ком земли и кожей ощутил прохладный ветерок. Рассмеявшись сквозь слезы, сделал еще несколько неловких гребков, подтянулся и вцепился пальцами в землю на поверхности.

Еще немного, еще совсем немного…

Зарычав, я подтянулся и выбрался из могилы. Из горла вырвался истерический смех, гомерический хохот, столь неуместный в моем положении. Отсмеявшись, я перевернулся на спину, стащил с головы рубашку и уставился в темное небо, частично заслоненное деревьями.

Я жив. Все еще жив.

Встав, я подошел к могиле и поежился – сомнений нет, Охотники меня похоронили. Только зачем, интересно, они воткнули палку вместо креста и повесили на нее венок? Им стоит научиться скрывать свои преступления.

Рубашка была безнадежно испорчена, но лучше выйти к людям в грязной одежде, чем совсем без нее. Застегивая пуговицы, я обнаружил на перемазанной грязью ткани кровавые разводы. Озабоченно ощупав себя, заключил, что ран на мне нет, только прекративший зудеть укус на шее, так что если это действительно кровь, то не моя. Тогда чья? Что вообще произошло в подвале?

Какое-то время я медленно брел по лесу, ориентируясь на звуки автомобилей и голоса людей. Звучали они приглушенно, будто бы издалека, и сколько бы миль ни оставалось позади, ближе не становились. Луна стояла высоко над головой, когда я, наконец, выбрался из леса на дорогу. Судя по огням на горизонте, там находится город. Где я?

Я шел вперед с несвойственным мне упрямством. Казалось, ничто на свете не способно остановить меня. Все, чего я хотел, – уйти подальше от леса и могилы, в которую меня положили.

Моя могила. Моя.

Какая-то часть моего разума никак не могла поверить в то, что произошло. Как же легко человек может сойти с ума! Ужас накатывал волнами каждый раз, когда я опускал глаза и видел грязные разводы на рубашке.

Я побежал.

Опомнился уже в городе и с удивлением отметил, что луна почти не сдвинулась с места. Как же так? Город был очень, очень далеко. Как я…