Ловцы душ

– Я не изменился, господин Риттер. Поймите: я могу, особо не утруждаясь, убедить вас, что плечистый молодец с волосатой спиною – это соблазнительная блондинка…

Он рассмеялся, но я его смех не поддержал.

– Уж поверьте, на столе палача людей убеждали и не в таком… И не такие признания я слыхал собственными ушами…

Усмешка исчезла с его лица, будто стертая тряпкой кровь.

– Вот только проблема в том, что блондинка останется – на самом деле – мужчиной. И ваше убеждение не изменит истинного состояния дел. Тем временем мы, инквизиторы, хотели бы познать истину, а не считать таковой бесформенную тень.

Он задумался, дернул себя несколько раз за бороду. Потом взглянул на меня.

– Наверняка все это должно чему-то служить, – прошептал, оглядываясь на дверь, словно мог проникнуть сквозь дерево и понять, не подслушивает ли нас кто-нибудь. – Вот только – чему? Впрочем, – махнул он рукою, – епископ пришлет инквизиторов и теологов, и те все выяснят.

– Епископ никого не пришлет, – сказал я, удивляясь его наивности.

– Как это – не пришлет? Ведь император… легат… Вы сами просили в письмах…

– Его Преосвященство как раз нынче вот прислал письмо с требованием пояснить, какими именно доктринальными вопросами должны заняться его посланники. И это лишь начало переписки. Поверьте мне, она продлится так долго, что в конце и о деле позабудут.

– Значит, вы остались один, – проговорил он глухо. – И я с вами… в одной комнате…

Я рассмеялся. Риттер верно предчувствовал, что под моими ногами начинает гореть земля, и не хотел стать случайной жертвой. Я не удивлялся этому, поскольку в желании спасти собственную шкуру нет ничего дурного.

– Ну, поймите, не в том смысле… – сразу же сдал он назад.

Я похлопал его по плечу:

– Здесь нечего стыдиться, Хайнц.

– Уеду, – вздохнул он. – Просто уеду.

– Без императорского позволения? После того как вы испросили у Светлейшего Государя права участвовать в войне? Искренне вам не советую.

– Гвозди и терние! – ударил он кулаком в ладонь левой руки. – Вот же вы меня впутали…

– Я вас впутал? – рассмеялся я, поскольку обвинение было столь бессмысленным, что я не смог бы отреагировать на него иначе чем смехом.

– Матерь Божья Безжалостная, может, напишу панегирик папе или что еще…

– Делайте, что захотите, – буркнул я, поскольку разговор перестал мне нравиться. – А я пойду на допрос. Наверняка буду до ночи занят.

* * *

В комнате, которую отдали для проведения расследования, находились стол из досок, положенных на деревянные козлы, и несколько стульев. Вызываемые на допрос солдаты отвечали нам стоя; дворянам позволялось сесть напротив допрашивающих. А нас на этот раз было двое: я и легат Верона; кроме того, помогал нам писарь, а время от времени появлялся и второй из братьев-воронов – исповедник Светлейшего Государя.

Легат пригласил барона Таубера, и я знал, что сеньор не будет в восторге от вызова сюда. Когда он вошел в комнату, я поднялся. Верона не посчитал необходимым проявлять подобную вежливость. Таубер громко придвинул стул и оперся локтями в стол.

– Спрашивайте, – пробурчал. – Только побыстрее, у меня есть и более важные дела.

После вступительных формальностей легат перешел к более важным вопросам.

– Вы были со Светлейшим Государем во время первой битвы, верно?

– Был.

– Видели атаку нашего рыцарства?

– Видел.

– Они атаковали согласно желанию императора?

– Нет.

– Что же, император им запретил?

– Да.

– Вы сказали, – Верона заглянул в документы, – «Сметут их. Пока подойдет наша пехота, все закончится». Это ваши слова?

– Да.

– Как давно вы служите Империи?

– Я был посвящен в рыцари в возрасте пятнадцати лет. Значит, скоро будет тридцать.

– И в скольких битвах вы принимали участие?

Таубер рассмеялся.

– А кто бы считал? Я сражался в Италии, в Андалузии и Дакии. Даже против сицилийцев и берберов.

– Значит, вы опытный командир?

– Как Бог позволил.

– Готов поспорить, что оценка ситуации таким опытным командиром, как вы, была чрезвычайно точной. Вы надеялись на триумф императорских войск?

– Как Господь на небесах!

– И все в окружении императора думали подобно вам?

– Конечно, – ответил он, потом закусил нижнюю губу. – Ну, не все… – добавил.

– О, – театрально удивился легат. – И у кого же было другое мнение?

– У капитана Маддердина, – ответил Таубер, и я был благодарен ему, что он использовал мое нынешнее звание.

– У капитана Маддердина! – вскрикнул Верона и взмахнул руками, будто желая вспорхнуть над столом. – Он ведь опытный военный, верно?

– Я сижу здесь, – сказал я сухо. – И, как ваша милость прекрасно знает, я – не военный, а всего лишь инквизитор.

– Конечно, – согласился легат. – Но вернемся к сути дела. Если уж вы были уверены в победе, господин барон, вы, опытный воин и командир, то можем ли мы допускать, что противник использовал средства, вам неизвестные, чтобы склонить чашу весов на свою сторону? Средства, о которых вы, как дворянин и рыцарь, не имели ни обязанности, ни права знать? Поскольку тяжело ведь поверить, что вы неверно оценили поле битвы, да?

Таубер нахмурился.

– Я не ошибся, – сказал твердо. – Это была победная битва. Но все пошло не так, как нужно.