Ловцы душ

– А что я должен был делать? – спросил он с явственной злостью, но злость эта не была направлена на меня. – Остаться позади, чтобы потом мне вручили кудель или заячью шкурку? Вы ведь никогда не принимали участия в конной лаве, Маддердин? Ржание коней, крики, хлопанье знамен. Довольно, чтобы один, двое или трое вырвались вперед. Остальные – идут за ними. – Он прикрыл глаза, будто припоминая, что случилось во время битвы.

– Вы ведь не верите в колдовство, господин?

– Конечно же верю, – перекрестился он размашисто. – Как можно не верить? Но я не собираюсь искать колдовство там, где причиной была человеческая запальчивость.

Не скрыть было, что Каппенбург, хотя он и пугающе походил на оборотня-людоеда, был человеком ясного ума, пусть даже это и не бросалось в глаза.

– Нельзя взять на допрос инквизитора, – вернулся я к предыдущей мысли, поскольку именно она горячо интересовала меня сейчас. – Особенно когда сами допросники – не инквизиторы. Спасибо вам за хлопоты, однако не думаю, чтобы пока мне что-либо угрожало.

– Маддердин, ты идиот! – на этот раз он ткнул меня в грудь указательным пальцем. Нужно признать, что был силен, поскольку я с трудом сдержал гримасу боли. – Они сперва возьмут тебя на пытку, а уж потом будут искать объяснений. Не видишь, что все рушится? Законы, порядок, правила… Это война, человече! А законами, уставами и правилами ты нынче можешь подтереться!

– Без закона мы превратимся в стаю жрущих друг друга хищников, – процитировал я слова, которые некогда услышал.

– Весьма ценное соображение! – Я даже не почувствовал иронии в его голосе. – Налей-ка мне еще этой мочи, – он глянул в сторону кувшина, а потом снова повернулся ко мне: – Так ведь хищники сожрут тебя, Маддердин, и только потом – быть может – скажут: «Гвозди и терние! Мы совершили процедурную ошибку». По крайней мере, испытаешь посмертное удовлетворение.

– А чего вы, собственно, от меня хотите? – спросил я измученным тоном. – Хотите сказать, что я по шею в говне? Я и сам знаю. Хотите рассказать, как мне из этого говна выбраться? Ну, тогда внимательно слушаю…

– А где ваш дружок-комедиант? – сменил тему Каппенбург.

– Наверняка пьет или кувыркается с девками. Как он…

Каппенбург ударил меня по щеке. Сильно. Так быстро и неожиданно, что я не успел отклониться. Сперва я хотел кинуться на него и научить, что нельзя безнаказанно поднимать руку на инквизиторов, но сумел овладеть собой.

– Если хотите ударить меня ножом, не медлите, господин, – сказал я ему с издевкой.

Он рассмеялся, обнажив ровные и белые лопаты зубов.

– Это чтобы ты пришел в себя, Маддердин. Твой дружок не пьет и не кувыркается с девками, но докладывает о твоей вине отцу Вероне. О твоей, – повторил, чтобы я не имел иллюзий.

– Это… умно, – ответил я, понимая, что дворянин может оказаться прав.

– Ум-но, – он словно попробовал на вкус это слово. – Да-а, согласен…

– Хорошо, господин Каппенбург. Вы пришли, обидели меня и избили. – Дворянин при последнем слове заржал. – Откроем карты: отчего Светлейший Государь это позволяет? Как полагаете?

– А за что ему любить вашего епископа? Хокенштауффы всегда жаждали захватить всю власть в свои руки. Станете спорить с папой – и император вас поддержит. Вы можете полагать, что обвинение капитана епископской стражи в ереси и колдовстве сильно пошатнет престиж Официума. Однако помните вот о чем: Светлейший Государь никому не позволит выиграть, но тобой наверняка пожертвуют…

Я кивнул, поскольку и мои подозрения были почти такими же.

– Знаете… – сказал он, помолчав. – Писание гласит: «И познаете истину, и истина сделает вас свободными»[24]. Но их не интересует истина. И что ж мне, верить в магию и колдовство? Ждать, пока они обвинят моих солдат, дворян, а потом и меня самого, поскольку такие обвинения послужат им для высшей цели?

– Вы ведь пришли ко мне лишь от своего имени, верно?

Можно было и не ждать ответа.

– Что я могу, господин Каппенбург? Что я могу? – спросил я его, и сам понимал, насколько жалко звучит вопрос.

– Вы предсказуемы, Маддердин. Вы руководствуетесь правом и законами. Вы создаете порядок – какой бы то ни было, но порядок. А я боюсь, что ваши противники жаждут лишь хаоса.

– Повторю свой вопрос: что я могу, господин Каппенбург?

Он наклонился. Наши лица оказались столь близко, что, если бы я хотел, мог бы ухватить его зубами за бакенбарды.

– Напишите письмо. Пусть епископ пришлет инквизиторов. Это ваша единственная надежда.

– Я прошу его об этом все время, – ответил я. – И без толку.

Несмотря на весь драматизм ситуации, меня развлекал факт, что человек благородного происхождения считает прибытие инквизиторов избавлением от возникших проблем. Но дело в том, что я знал: Его Преосвященство не вмешается в эту авантюру. Хотя, имея в виду слова Каппенбурга, должен бы. Теперь же мне приходилось надеяться лишь на себя самого. Как обычно.

– Забудьте о епископе, – сказал я. – Лучше подумайте, что можем сделать мы – здесь и сейчас.