Ловушка для охотника (СИ)

Локи встал, обнял себя руками за плечи и стал ходить по крошечной камере туда-сюда, три шага влево, три вправо. Локи стиснул зубы, чтобы не отвлекаться на боль и поднимающийся жар. Держать себя в руках было трудно, потому что ко всему прочему прибавилась резкая, тянущая боль в животе. Казалось, кишки облили кипятком, а потом их принялась грызть упорная, жадная крыса. Локи сгибался пополам, едва ли не воя от боли, щипал себя за руки и бедра до синяков, чтобы снова не поддаться слабости и не упасть в изнеможении на лавку.

Локи понял, что храмовники нацелились на наследство его отца и если он признает свою вину в чародействе, то ему грозит все, что угодно — костер, плаха, колесование, все, как захотят судьи. Поскольку признание он уже подписал, то суд заранее вынесет приговор — его просто объявят Локи в зале суда, под любопытствующими взглядами набившейся в судилище толпы. Но Локи, как сын графа, с детства изучал и законы Империи, а учеником, несмотря на легкомыслие, он был хорошим. И вот сейчас в его лихорадочно работавшем мозгу вспыхнуло острое и яркое воспоминание, которое показалось Локи тонкой нитью, ведущей к спасению. Молодой граф сразу почувствовал, как по телу прокатилась горячая волна, а сердце забилось быстро-быстро.

Локи забрался с ногами на постель, чтобы со всех сторон обдумать упавшую ему с небес идею, чтобы отшлифовать свой план, словно идеальный бриллиант.

Локи лежал, закрыв глаза, долго. В камере неясно было, день сейчас или ночь, а Локи, который полностью сосредоточился на своем плане, и вовсе потерял чувство времени. Вдруг его мысли были прерваны звуком открывающейся двери. Вошел охотник — лицо скрывала плотная маска, на руках перчатки, глухая куртка из черной кожи, такие же штаны и высокие сапоги для верховой езды. Локи, несмотря на все, сразу же понял, что это Тор — по росту, развороту плеч, тяжелой медвежьей походке. Но главное — по сверкавшим в прорезях маски безжалостным синим глазам.

Локи зажмурился, чтобы не смотреть. Сделать он ничего не мог, а унижаться, вымаливая пощады, не хотел — все равно бесполезно.

Локи почувствовал, как к его поджавшемуся животу прикоснулась рука в перчатке. Пальцы прошлись по прессу, по кругу обошли ямку пупка. Локи снова начало подташнивать, несмотря на холод камеры, по вискам заструился пот.

Пальцы скользнули ниже, волоски лобка прилипли к коже перчаток, потянулись за ней. Локи лежал, не подавая признаков жизни. Пальцы, минуя вялый съежившийся член, перебрались на внутреннюю сторону бедер, стали мять, оглаживать. Локи услышал участившееся дыхание, а потом пальцы добрались до ануса и осторожно раздвинули в стороны края. Локи чуть приоткрыл глаза, пряча взгляд за длинными ресницами: Тор сидел у него между ног, неотрывно глядя на приоткрытый вход. Дыхание его, мерное, тяжелое, словно у крупного хищника, нарушало тишину камеры.

Локи почувствовал, что руки оставили его в покое. Он не пошевельнулся, даже дышать перестал. Как вдруг рука, уже без перчатки, живая, горячая, сильная, снова вернулась — легла на бедро, сжала, жадно и тщательно ощупывая, потом добралась до поджавшихся яичек, мельком прикоснулась к поникшему члену, а потом уверенно скользнула ко входу, задевая мелкие волоски промежности и заставляя Локи покрыться мурашками.

Локи снова приоткрыл глаза и увидел, как Тор второй, оставшейся в перчатке, рукой расстегивает ширинку. Показалась крупная, красная, влажная от смазки головка. Локи едва не стошнило — он представил, как этот длинный толстый член снова таранит его тело, причиняя невыносимую боль.

Тор встал на колени и руками развел ноги Локи широко в стороны. Сплюнул на пальцы оголенной руки и медленно размазал слюну по покрасневшему отверстию. Потом поднял голову — Локи лежал перед ним, покорный, бесчувственный, бледный, но красивый как никогда. Тор медленно вложил ему в рот два пальца, протолкнул их глубже, заставляя Локи инстинктивно сглотнуть. Локи чувствовал во рту твёрдые, грубые пальцы, ему стало тяжело дышать, и, чтобы хоть как-то получить доступ к воздуху, он начал сосать и облизывать пальцы, которые ему хотелось до крови прикусить зубами.

Дыхание Тора стало еще сбивчивей, он пододвинулся ближе, завороженно глядя на то, как его пальцы ласкают тонкие красивые губы, как скользит по ним розовый язык. Локи сосал с закрытыми глазами, ресницы его вздрагивали, ноздри раздувались. Тор склонился к самому его лицу и стал проталкивать пальцы глубже, в нежное горло, вздрагивая каждый раз, как мечущийся язык задевал их. Член Тора стоял почти вертикально, ягодицы поджимались, по ногам проходили мелкие судороги.