Читаем Лубяные сказки 2 полностью

Тьфу, кому такую надо!

Да смотрю у них в лесу

Каждый лапоть на носу.

Ты уж, барин, не пеняй,

Тут хоть сотню разменяй,

Без приказа тут с верха,

Шапки не достать, с греха.

Что печёные горшки

Ставить рыбам вдоль реки,

Что наличники зимой

Отворять в избе сырой.

Что горохом стены бить,

Что без правды горем жить,

Что у Чёрта на руке

Погадать о Пермяке!

Тут на всё у них уклад,

Словно коробейный ряд.

- Ладно, барин говорит,

Вижу ты - добром отлит.

А за сказку, всё пятак!

Вижу, малый, ты Дурак!

Махом сбегай за метлой,

Станешь на селе герой!

А Иван то, удалец,

На куплеты —молодец.

Тут и сказочке

КОНЕЦ.

Тут и пляска занялась с каблуком.

Звери ели-пили мёд с молоком.

А народ себе на ум перенял,

Как Бобёр Ивана с мышью принял.

Тут Медведь стоит в лесу на верхах,

Не пролезть в калашный ряд на бобах.

Как толковый всё народ говорит:

- Правда в том, о чём корыто сулит.

Ты уж, барин, не пеняй,

Тут хоть сотню разменяй,

Без приказа тут с верха,

Шапки не достать, с греха.

Что печёные горшки

Ставить рыбам вдоль реки,

Что наличники зимой

Отворять в избе сырой.

Что горохом стены бить,

Что без правды горем жить,

Что у Чёрта на руке

Погадать о Пермяке!

Тут на всё у них уклад,

Словно коробейный ряд.

- Ладно, барин говорит,

Вижу ты - добром отлит.

А за сказку, всё пятак!

Вижу, малый, ты Дурак!

Махом сбегай за метлой,

Станешь на селе герой!

А Иван то, удалец,

На куплеты —молодец.

Тут и сказочке

КОНЕЦ.

Тут и пляска занялась с каблуком.

Звери ели-пили мёд с молоком.

А народ себе на ум перенял,

Как Бобёр Ивана с мышью принял.

Тут Медведь стоит в лесу на верхах,

Не пролезть в калашный ряд на бобах.

Как толковый всё народ говорит:

- Правда в том, о чём корыто сулит.

А Иван то, удалец,

На куплеты —молодец.

Тут и сказочке

КОНЕЦ.

Тут и пляска занялась с каблуком.

Звери ели-пили мёд с молоком.

А народ себе на ум перенял,

Как Бобёр Ивана с мышью принял.

Тут Медведь стоит в лесу на верхах,

Не пролезть в калашный ряд на бобах.

Как толковый всё народ говорит:

- Правда в том, о чём корыто сулит.

О Иване Молодце да Медведе

Как на Горке на селе

Кто то едет на осле.

Подивись, честной народ,

Прикрывай веселый рот.

То не царь государь,

Ни царица мастерица,

Не боярин при деньгах,

Не приказчик в сапогах,

Ни купчиха, не купец,

Не усатый молодец,

Днем на печке спал, спал,

Людям на язык попал.

Едет по двору мужик.

Из овчины воротник.

А народ за ним гурьбой

По дорожной мостовой.

- Дед косматый, борода,

Ты откуда и куда?

Едем, братец, на базар,

На Попа искать товар.

Молодой ты молодой,

Самовар у нас худой.

- А берет ли поп рубля?

Чай сварлива попадья?

- Поп придачи не берёт.

Попадья привет вам шлет.

- Для кого товар с лица?

- Для Ивана Молодца.

- Для кого оброк с людины?

- Для царёвой десятины.

Царь, Царь, Государь.

Жил был Поп Пономарь.

У Попа два угла.

Кошка на печи спала.

С нею мышь, два кота.

Три татушки, три тата.

С ними пёс, два клопа

Ели кашу у Попа.

Вышел Поп на базар.

Разложил купец товар.

Поп товара не берёт,

Мужику пятак даёт.

- А теперь скажи нам, брат,

Что в народе говорят?

На селе Иван живет.

Удивляет он народ.

Иван Медведя повстречал,

Тот Ивана величал.

Не узнал Медведь Ивана.

Тут рассказывать я стану.

По дороге столбовой

Едет всадник верховой.

Едет по двору Иван.

На Иване бел кафтан.

На Иване сапоги.

Золочёные каблуки.

Сам хорош Иван лицом.

Царь Ивана шлёт гонцом.

Красно солнышко встаёт.

Месяц по небу плывёт.

Вот к ночи подходит день.

Слез Иван с коня да в тень.

В лес вошёл. Изба стоит.

Вот порог. Медведь сидит.

У Медведя самовар.

Пироги пускают жар..

Да с малиною блины,

Щи, сметаною полны.

А Медведь то сам не свой.

Кажет зубы, видно злой.

Пялит лапою во щах.

Ложка стынет на зубах.

Что там город, что село,

У Ивана рот свело.

Тут смекнул Иван опять,

Как с Медведя плату взять.

Эка невидаль в лесу.

Пять копеек на носу.

Вот Иван на вороток

Прицепил большой горшок.

Стук он стук по горшку.

Глядь он глядь по вершку.

А Медведь то говорит:

- Кто ты, бит или не бит?

Коли голова цела,

Ложка в каше не была!

Три татушки, три тата.

С ними пёс, два клопа

Ели кашу у Попа.

Вышел Поп на базар.

Разложил купец товар.

Поп товара не берёт,

Мужику пятак даёт.

- А теперь скажи нам, брат,

Что в народе говорят?

На селе Иван живет.

Удивляет он народ.

Иван Медведя повстречал,

Тот Ивана величал.

Не узнал Медведь Ивана.

Тут рассказывать я стану.

По дороге столбовой

Едет всадник верховой.

Едет по двору Иван.

На Иване бел кафтан.

На Иване сапоги.

Золочёные каблуки.

Сам хорош Иван лицом.

Царь Ивана шлёт гонцом.

Красно солнышко встаёт.

Месяц по небу плывёт.

Вот к ночи подходит день.

Слез Иван с коня да в тень.

В лес вошёл. Изба стоит.

Вот порог. Медведь сидит.

У Медведя самовар.

Пироги пускают жар..

Да с малиною блины,

Щи, сметаною полны.

А Медведь то сам не свой.

Кажет зубы, видно злой.

Пялит лапою во щах.

Ложка стынет на зубах.

Что там город, что село,

У Ивана рот свело.

Тут смекнул Иван опять,

Как с Медведя плату взять.

Эка невидаль в лесу.

Пять копеек на носу.

Вот Иван на вороток

Прицепил большой горшок.

Стук он стук по горшку.

Глядь он глядь по вершку.

А Медведь то говорит:

- Кто ты, бит или не бит?

Коли голова цела,

Ложка в каше не была!

На Иване бел кафтан.

На Иване сапоги.

Золочёные каблуки.

Сам хорош Иван лицом.

Царь Ивана шлёт гонцом.

Красно солнышко встаёт.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сияние снегов
Сияние снегов

Борис Чичибабин – поэт сложной и богатой стиховой культуры, вобравшей лучшие традиции русской поэзии, в произведениях органично переплелись философская, гражданская, любовная и пейзажная лирика. Его творчество, отразившее трагический путь общества, несет отпечаток внутренней свободы и нравственного поиска. Современники называли его «поэтом оголенного нравственного чувства, неистового стихийного напора, бунтарем и печальником, правдоискателем и потрясателем основ» (М. Богославский), поэтом «оркестрового звучания» (М. Копелиович), «неистовым праведником-воином» (Евг. Евтушенко). В сборник «Сияние снегов» вошла книга «Колокол», за которую Б. Чичибабин был удостоен Государственной премии СССР (1990). Также представлены подборки стихотворений разных лет из других изданий, составленные вдовой поэта Л. С. Карась-Чичибабиной.

Борис Алексеевич Чичибабин

Поэзия
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия