Лубочная книга

— Подлинно в вас великий жар, и ежели он до завтра не уменьшится, то неотменно надобно будет пустить вам кровь, ибо я опасаюсь, чтоб вы не пришли в большое беспамятство, чему и теперь уже сделали маленькое начало, что меня признали за дофину. Я вас прошу, пожалуйста, объявите мне, как другу, какую вы особливую в лице дофинином нашли приятность, что так страстно в нее влюбились?

— Я вам, господин доктор, — отвечал милорд, — открою самую истину. Меня сия персона больше всего тем пленила, что она с бывшею моею невестою, которую я любил больше моей жизни, такое имела сходство, что ежели бы она не при моих глазах, во время разбития корабля, погибла, то я б сию дофину мог бы почесть за нее.

— Каким же способом вы, — говорит доктор, — будучи с своею невестою на одном корабле, спасли жизнь свою?

— Меня спасли милостивые боги, — отвечал милорд, — чудными своими судьбами: на одной корабельной доске выбросило меня на морской берег.

— Почему же вы думаете, — продолжал доктор, — что будто боги до одного только вас милостивы, над одними вами могли показать свое могущество, а вашу невесту такими же судьбами от потопления не могли избавить? И вы, не рассудя ничего, утвердились в том мнении, что любезной вашей невесты нет уже на свете, и, не получивши об ней подлинного известия, влюбились в дофину и чрез то нарушили данное от вас своей невесте обещание. Какая ж в вас верность и какая любовь? Ну, ежели она так же, как и вы, от смерти избавилась и, может быть, теперь живет в своем отечестве и без верного об вас известия ни за кого замуж идти не хочет, а вы, как я думаю, ежели бы дофина была согласна, то б, конечно, на ней женились, а после, когда б узнали, что прежняя невеста жива, то с какими бы глазами и совестию могли перед нею появиться и какое бы принесли оправдание?

Сие докторское рассуждение привело милорда в великое замешательство и раскаяние, и сколько он ни крепился, но не мог удержать пустившихся источников слез из глаз своих и ни одного не мог выговорить слова. Доктор, унимая его, выговорил:

— Я вижу, что вы чистосердечно раскаиваетесь, то, пожалуйста, не печальтесь; вот я тотчас напишу вам рецепт, от которого верно получите как от болезни, так и от беспокойных ваших мыслей облегчение, и можете ехать в то государство, из которого была ваша невеста. — И, ударивши его по плечу рукою, сказал: — Не тужи, мой друг, скоро будешь здоров.

Доктор пошел в его кабинет для написания рецепта, а милорд остался на постели в различных размышлениях о неверности своей к премудрой маркграфине. Через несколько минут каким он вдруг поражен был нечаянным страхом и удивлением, как увидел вышедшую из кабинета в маске и в преизрядном уборе даму с сими словами:

— Господин милорд, я слышала от моего доктора о несчастной вашей болезни, которая вам приключилась единственно от страстной вашей ко мне любви, и для того, вместо докторского рецепта, сама пришла исцелить вас от сей болезни: будь, мой любезный, здоров, получай себе в любовь дофину, от которой несклонности ты страждешь.

Милорд, видя неожиданное сие приключение, не знал, что ему делать и какой дать ответ; наконец, пришед несколько в рассудок, говорил:

— Ваша светлость, прошу на меня не прогневаться, что я за болезнию моею не могу оказать вам должного моего почтения.

Дофина, севши к нему на кровать, говорила:

— Ну, мой любезный милорд, довольны ли вы моим рецептом, и чувствуете ли вы от вашей болезни облегчение?

— Милостивая государыня, — отвечал милорд, — я за великое почитаю счастие, что удостоился вашу светлость видеть, но вместо облегчения большую тягость на сердце моем чувствую.

— Ах, как я несчастлива! — сказала дофина. — Когда я имела образ докторский, тогда вы не столько чувствовали болезнь и говорили, что одна только я могу вас от оной избавить, а теперь, как я сама явилась перед вашими глазами, то вместо облегчения нанесла сердцу вашему тягость. Какая ж это любовь и какое постоянство, что вы нетерпеливо желали склонности, а теперь стали уже отпираться?

— Ваша светлость, — отвечал милорд, — не присутствие ваше учинило мне отягощение, но разумные ваши рассуждения возобновили в сердце моем прошедшие мои злоключения и обличили меня в моей неверности к прежней моей невесте.

— Итак, я вижу, — говорила дофина, — что ты хочешь отпереться от той, к которой ты присылал своего камердинера с объявлением любви. Виновата ли я, что ты прежде не сдумался о той неверности, которую ты чрез сие сделаешь прежней своей невесте.

— Милостивая государыня, — отвечал милорд, — отчаяние несчастливых моих случаев до того меня доводило; а теперь по разумным вашим рассуждениям я и сам одумался, что, может быть, прежняя моя невеста, неиспытанными божескими судьбами, так как и я, от потопления избавилась; чего ради, не получая достоверного об ней известия, не могу ни с кем иметь любовного обязательства; ежели же сведаю, что ее на свете более уж нет, то клянусь вам всеми богами, что, кроме вас, никого на свете любить не буду.