Лубочная книга

Слышавши сие, Марцимирис очень обрадовался, что перстень его, которому духи повинуются, цел, воображая себе, что когда он получит перстень, то может отыскать супругу свою Терезию. Итак, пошел прямо в королевский дворец, где, увидевши его, один лакей, который находился у него в услугах, побежал и объявил королю. Король, несказанно обрадовавшись, приказал Марцимириса позвать к себе и, приняв его с великою ласкою, спрашивал: «Где вы столько времени находились?» — «Ваше величество, — отвечал Марцимирис, — когда любезная ваша дочь скончалась, тогда я от несносной печали не хотел больше на свете жить, ушел в лес и хотел сам себя предать смерти, но некоторые люди меня от того избавили, и я, пришед к морскому берегу, севши на корабль, отправился в Бранденбургию и, приняв там службу, пожалован был капитан-командиром. Будучи же для некоторой экспедиции с ее высочеством Бранденбургскою маркграфинею на море близ Арабского острова, корабль наш жестокою бурею разбило, ее высочество и бывшие при ней спаслись ли от потопления, того я не знаю, а я, без всякого чувства, выброшен на одной доске на морской берег владений вашего величества».

«Я очень радуюсь, — говорил король Марцимирису, — что я вижу вас здоровым, и как я не имею у себя детей, то желаю, за твои услуги моей дочери, сделать моим наследником».

Марцимирис со всевозможною учтивостию благодарил короля за высочайшую его милость, препроводив с ним несколько времени в разных разговорах, а потом король приказал принесть Марцимирисово платье, кошелек с червонцами и перстень. Увидевши свой перстень, Марцимирис говорил королю: «Ваше величество, когда я получил сей перстень, то, может быть, и дочь вашего величества опять сыщется».

Король, удивившись сему, говорил: «Возможно ли статься, чтобы вы сим перстнем могли оживотворить дочь мою, которая уже другой год скончалась, и в присутствии нашем, чему и сам ты был очевидным свидетелем, погребена в Дианином капище! А ежели вы сие сделаете, то она никому, кроме вас, женою не будет».

«Ваше величество, — отвечал Марцимирис, — я больше думаю, что дочь ваша опять находится у того же духа, от которого я ее избавил».

«Господин Марцимирис, — говорил король, — я не могу понять, каким бы образом могло сие случиться; разве дух после погребения унес мертвое тело и силою своею ее оживотворил?»

«Нет, ваше величество, — отвечал Марцимирис, — мне воображается, не сделано ли от того духа во время принцессиной болезни какого ни есть фальшивого корпуса, который под именем принцессиным и погребен в Дианином капище, а она в то время унесена по-прежнему в его жилище. Не изволите ли для достоверности приказать теперь освидетельствовать ее гробницу?»

Король тотчас приказал заложить карету и вместе с королевою и Марцимирисом приехали в капище Дианино и, открыв принцессину гробницу, в великое пришли удивление, что вместо ее тела нашли лежащую во всем уборе восковую статую, почему король и королева действительно уверились, что дочь их унесена духом; для того, обняв Марцимириса, с великими слезами просили и клялись наистрашнейшими клятвами, что ежели он дочь их сыщет, то они верно, выдавши ее за него, учинят наследником своей короны.

Марцимирис, выпросивши у короля три тысячи червонных и наняв корабль, отправился в город, где он с принцессою расстался и, прибыв туда, спрашивал у жителей:

«Пожалуйста, скажите, с год тому времени жил в здешнем городе человек, именем Марцимирис, с своею женою: здесь ли он ныне или куда выехал?»

«Марцимирис давно уже отсюда уехал, — отвечали ему городские жители, — а жена также хотела из здешнего города ехать, но в тот же день, как муж ее оставил, вселился в тот дом злой дух, который ее всякий день немилосердно мучил, и никто к тому дому приблизиться не смел; несколько уже раз здешние жители собирались и хотели сего духа выгнать, но никоим образом сделать того не могли, и он многих дьявольскою силою лишил жизни».

Услышав сие, Марцимирис чрезмерно обрадовался и уверил жителей, что он сего духа не только из дома, но из города вон выгонит.

«Пожалуй, не ходи, — говорили они ему, — мы верно знаем, что как бы ты отважен ни был, но как скоро войдешь в сей дом, то жив оттуда не возвратишься».