Лучшая в мире повесть о первой любви

— Что, — произносит, испуганно, Сова, — всё так плохо?

— Всё стало плохо с тех самых пор, как она родилась, — усмехаюсь я, и мы с Совой обе заливаемся смехом.

— Пластмассовый мир победил, — хмыкаю я, качая головой.

— Что? — недоумённо спрашивает Сова. Я хлопаю себя по лбу, тяжело вздыхая:

— Вай! Ты не знаешь эту песню?

— Нет, — честно отвечает Сова, улыбаясь моей реакции, — но я найду в интернете.

— Обязательно! — киваю я, — «Моя оборона» называется.

И, не дав ей ответить, я говорю:

— Курить хочется, а у меня пачка вчера закончилась. Опять что ли прогуливать?..

Сова вдруг начинает озираться по сторонам — и убедившись, видимо, что рядом никого нет, шепчет, едва слышно:

— Мальчик один постоянно после шестого урока на заднем входе торчит. Все наши у него сигареты покупают.

Я вдруг понимаю, что не всё потеряно.

— Ну, а как я его узнаю? — спрашиваю я, — имя его хоть скажи.

— Не стоит, — тут же отказывается Сова, — его нельзя палить. Ты сразу его узнаешь, сто процентов.

На лестнице за школой и правда сидит мальчишка — в очках, с тёмно-русыми волосами и в разноцветных кроссовках. За спиной у него — сачок, рядом — большой серебряного цвета термос, в котором явно что-то шевелится, пытаясь вырваться наружу.

Мальчишка сидит себе, прижимая к груди огромных размеров ранец, и угрюмо смотрит куда-то в никуда.

— Закурить не найдётся? — спрашиваю. Он поворачивается ко мне прыщавым лицом, окидывает взглядом. Как будто оценивает.

— У меня чужие на хранении, — врёт не краснея, — бесплатно дать не могу.

— А я разве просила? — оскорблённо отвожу взгляд, — у меня деньги есть.

Он снова смотрит на меня — оценивает, не иначе. Будто первого взгляда ему не хватило. В конце концов вытаскивает из ранца несколько пачек — среди них замечаю любимые сигареты.

— Сколько за штуку? — киваю, взглядом указывая на пачку.

— Две с половиной.

Домой всё равно пешком, думается мне. Денег можно не жалеть. Вытаскиваю из кармана мятые купюры — две по тысяче, одну по пятьсот — и протягиваю ему. Он, тяжело вздыхая, отдаёт мне сигарету, а затем забирает деньги.

— Зажигалка нужна? — будто знает, что огня у меня нет. Взглядом приглашает сесть. И я сажусь.

Терпеливо жду, пока уберёт сигареты обратно в ранец. С интересом наблюдаю за тем, как он открывает термос — и вижу то, что пыталось всё это время вырваться наружу.

— Солнце? — поперхнувшись зажатой зубами сигаретой, спрашиваю я.

— Оно самое, — хмыкает мальчик, — будешь закуривать, или как?

Я послушно наклоняюсь к сгустку огня — вот уж точно, лучшая зажигалка, какую только можно отыскать. Солнце, попавшее на воздух, на удивление спокойно — но стоит мальчику закрутить крышку, как оно вновь начинает пытаться вырваться из своего плена.

— Поздравляю, — говорю я, улыбаясь мальчишке и затягиваясь.

— Это не моё, — отвечает мальчик, и я давлюсь сигаретой уже второй раз.

— Что, — спрашиваю, — тоже на хранении?

— Да нет же. Я исследования провожу. А моё — оно дома. В банке.

Дальше мы молчим. Он греет руки о свой термос, а я курю. Не стесняясь — затяжки одна за другой, куча дыма, блэковский запах шоколада.

— Некрасиво это, когда девушки курят, — говорит, качая головой, мальчишка. Упрёк конечно к месту, хрен поспоришь.

— А я и не говорила, что это красиво, — то ли соглашаюсь, то ли действительно просто-напросто не спорю. Мы сидим так несколько минут — бок о бок. От мальчика исходит какое-то странное тепло, по-своему парадоксально холодное — и мне оно до жути нравится. Небесные люди. Таких один на сотню, если не на тысячу или на миллион.

Я называю ему своё имя и протягиваю ему свою руку. Он нерешительно пожимает её, называя в ответ своё имя. И в этот момент, готова поспорить, мы оба понимаем, что случайностей не бывает.

— Звезда, — говорит он, глядя куда-то в небо, — не зря отыскала свою Луну.

Я ничего от себя не добавляю, да и это не нужно.

* * *

Когда я возвращаюсь домой, сестра собирается уходить — одевается, причёсывается, наносит лёгкий макияж.

— Я в больницу, — только и говорит она, улыбаясь. От аллергии не осталось и следа.

А мне и не нужно объяснений — сестру добровольно туда не затащишь, это я знаю. Но я ничему не удивляюсь, потому что видела у подъезда знакомую иномарку с номером из девяток.

Я наконец-то понимаю, что сестра действительно идёт на поправку — и вместе со звуком заводящегося мотора во мне просыпается новый стимул идти вперёд.

9

Когда Балерина однажды звонит мне и говорит, что в этот раз не сможет прийти, я про себя радуюсь — ещё бы, столько времени наедине с моим Ангелом. Он, конечно, итак постоянно провожает меня до дома после каждых наших дружеских посиделок — но всё это длится так мало и так ниочёмно, что я, в конечном итоге, устаю ждать сдвигов и беру всё в свои руки. И отсутствие Балерины именно в этот день — явный знак свыше, или типа того.

Сегодня моя очередь выбирать место для времяпрепровождения — и я тащу Ангела на одну из своих самых любимых крыш в городе. Рядом там — куча заброшенных одноэтажных домов и старая железная дорога, по которой раз в день ходит поезд.