Лучше будь слизеринцем! (ЛП)

Самые безобидные слова порой могут оказать наибольший эффект. Уизли, в точности подтверждая предположения Северуса, побагровел и что-то почти неслышно пробурчал себе под нос. Северус, однако, так натренировал свой слух, чтобы вовремя слышать свист готовящихся взорваться котлов, что прекрасно разобрал его речь: «не видел», «ничего» и «сальный». Остальные слова угадывались из контекста.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за ваше неуважительное отношение, мистер Уизли.

Мальчик тут же вскочил:

— Это несправедливо!

— Жизнь вообще не справедливая штука, — проговорил Северус. Этому щенку послушать бы Гарри о справедливости.

Мальчик вздернул подбородок:

— Вы не можете снять баллы с меня. Я даже ничего не сделал.

Крылья носа расширились, а сам Северус сложил руки на груди, чтобы ненароком не перегнуться через стол и не придушить это мерзкое создание.

— Покуда вы не находитесь под влиянием чар Чревовещания, вы в полной мере несете ответственность за все, что слетает с вашего языка. — Он демонстративно оглядел пустой Большой зал. — Как видите, здесь нет никого, кто мог бы вас проклясть, а значит, вы издавали звуки по своей воле.

— Я с вами даже не разговаривал, — огрызнулся мальчик.

Северус усмехнулся и сказал, мягко и вкрадчиво:

— Верно, такой идиот, как вы, не способен вести беседу в принципе, мистер Уизли. Может, мне говорить короткими фразами, чтобы ваш маленький мозг смог их понять? Вы оскорбили меня. Вообще-то, вы нагрубили снова, прямо сейчас. Еще минус десять баллов с Гриффиндора. Уже тридцать, как я полагаю. Я могу снять и пятьдесят, если…

— Нет! — выпалил паршивец. Он смотрел на шахматную доску, вместо профессора, и сжимал кулаки. Стиснув зубы, он произнес: — Нет, сэр. Извините. Я не имел в виду ничего такого.

Не на такие извинения рассчитывал Северус, но все же коротко кивнул и зашагал прочь. Впрочем, небыстро — он услышал напоследок, как Уизли встал из-за стола и бросил Гарри очередную гадость: «Я так и знал! Вы, слизеринцы, все одинаковые. Веселись в своих подземельях в одиночестве, Блевоттер».

Северус вздохнул, выходя из Большого зала. Судя по всему, он сделал Гарри лишь хуже, а хотел помочь. Как там говорится про благие намерения?..

========== Глава 41 ==========

Северус еще некоторое время сидел с Поттером, пока тот не уснул, когда сумел успокоить его после приснившегося кошмара. Он знал, что мальчик плохо высыпается из-за этих снов, а также из-за страха, что на него в любой момент могут напасть. Он прошептал Поттеру, что уроки окклюменции помогут ему защититься от кошмаров, — они и ему когда-то помогли справиться с ними. От этих слов Гарри расслабился еще больше, чему Северус был очень рад, и даже слегка улыбнулся.

Незадолго до Рождества Гарри решил вновь заняться тем, что скрадывало его дни в доме Дурслей: рисованием. Стены чулана служили ему не только тюрьмой, но и холстом приблизительно с трех лет вплоть до одиннадцати. В чулане мало чем можно было заняться, разве что смотреть на стены или слушать, как переговариваются и ходят по дому Дурсли — иными словами живут своей жизнью по ту сторону закрытой двери, где Гарри видеть не хотели и появляться не разрешили. Вот он и разрисовывал свои стены, чтобы они были чуточку интереснее. Чуточку напоминали дом.

Самое первое, что появилось на стене, было выведено зеленым мелком — не больше мизинца, — который Гарри однажды нашел за батареей, когда драил пол в кухне. Он написал «ГАРИНА КОМНАТА» печатными буквами слева от двери, закрасив каждую вторую букву. Остальные он решил заполнить позже, когда найдет другой цвет, — уже в три года или около того он хотел, чтобы глазу было приятно смотреть на эту надпись. Когда же он пошел в школу и узнал, как правильно пишется его имя, Гарри чуть не сгорел от стыда за такую глупую ошибку и нарисовал новую подпись на противоположной стене — которая была продолжением лестницы на второй этаж, — и на этот раз буквы были еще красивее, а слова стояли в правильном порядке и склонении. Но его первая надпись все еще находится на своем месте, неисправленная.

Первое время, чтобы рисовать на стене под лестницей или на пустых стенах своей «комнаты», Гарри использовал мелки, огрызки карандашей или шариковые ручки, если удавалось их достать. Ведь, если дядя или тетя чего-то не видят, они не могут за это наказать. А они и не подумают заглянуть к нему в чулан, в комнату урода. Зачем им это? Будучи еще маленьким, Гарри начинал со схематичных фигурок, но их головы были нелепыми и уродливыми. Однако он все равно рисовал их, придумывая ситуации, о которых знал не понаслышке: он рисовал, как человечки пропалывают сад, готовят на плите или красят гараж.