Лучший друг

Ему казалось, что их отношение к нему больше похоже на отношения старшего брата и сестры с младшим. Они были какими-то небрежно холодными. То есть, в общем, особого зла не было, но могли надавать подзатыльников или наорать без особой причины, срывая свою злость из-за того, что семья, которую они создали, не получилась нормальной.

Андрей догадывался, что причина их постоянного недовольства не то, чтобы конкретно в нём, но он вроде как её символ. Он и сам иногда думал, что лучше бы у них родился не он, а какой-нибудь другой мальчик, который устраивал бы их. Да и вообще, несмотря на злобу и безразличие, которые родители испытывали к нему, ему было их искренне жаль.

Он думал об этом спокойно, даже не расстраиваясь. У обычных подростков такие размышления иногда приводят к суицидальным мыслям. Андрею же мир, в котором он жил, был настолько интересен, что ничего подобного ему никогда не приходило в голову.

И до случая с Белкой он знал, что его мир, наполненный звенящим волшебством, не даст ему покоя, будет будоражить, а после своего «посвящения» маленький монстр почувствовал себя частью этого «волшебства».

Андрей уже чувствовал себя не сыном своих нелюбящих родителей, а, скорее, сыном этого загадочного мира…

* * *

Подъезд, в котором находилась их квартира, был небольшим, всего на десять квартир, и новые жильцы переезжали сюда редко.

Но если они появлялись, то первое время здоровались с Андреем, но потом, как и все остальные, переставали. Так было со всеми новыми жильцами, кроме одного.

Однажды, в конце ноября Андрей обратил внимание на мужчину, открывающего дверь в соседнюю квартиру. Лет под сорок, в невероятно элегантном бежевом плаще, края которого были испачканы грязью, хотя он только и успел, что дойти от машины до подъезда.

Под плащом виднелись чёрный пиджак и белая рубашка. От мужчины пахло чем-то очень приятным.

Андрею был очень заинтригован. Встретить таких франтов в этой глуши было большой редкостью. Местные иногда конечно надевали что-то похожее на плащ или пиджак, к слову, на первое мая или на важное мероприятие, но смотрелось это всегда убого. Этот же выглядел так, будто его одевали модельеры.

Он был невысокого роста, с папу Андрея, гладко выбритый, волосы зачёсаны набок.

Пока мужчина разбирался, каким ключом открывать один из двух замков, заметил стоящего в дверях и пялящегося на него из-за косяка двери Андрея. И несколько секунд, пока тот пытался провернуть застрявший ключ в замочной скважине, улыбаясь, смотрел на него.

— Здорова! — дружелюбно произнёс он, слегка напрягаясь, чтобы вытащить ключ.

— Здравствуйте.

— Соседями значит будем?

Даже манера речи была у него необычной, как у ведущих из телевизора.

Как оказалось, это был столичный инженер, приехавший в длительную командировку устанавливать здесь норвежское нефтедобывающее оборудование.

Вместо обещанного ему двухэтажного особняка с сауной на окраине посёлка, недалеко от соснового бора, он получил однокомнатную квартиру в рабочем районе. В том особняке то ли прорвало трубу, то ли случился пожар, — в общем, все пошло не по плану.

Он, наверное, уже представлял себе, как будет выходить распаренный в своём уютном махровом халате на веранду и, слушая шум сосен в синеве таёжной ночи, покуривать сигару перед сном. Вместо всего этого — дурацкая однушка в этом убогом месте. «Не такое уж гетто, конечно, как некоторые районы Москвы, здесь поменьше всяких помоек, шпаны и грязи, но всё это далеко от того, что я себе представлял… Ладно», — размышлял он.

* * *

Андрей закрыл люк и услышал, как сработал электронный замок. Шёл небольшой дождь. Он дёрнул его несколько раз для верности. Вряд ли сюда кто-то мог проникнуть или даже напороться случайно на это место, но ему нравилось чувствовать свою власть хотя бы в пределах этого маленького участка земли.

Здесь решал он, кто и как будет жить, а кто нет. Это возбуждало его, не сексуально, конечно, а как будто ветер вдохновения охватывал его при мысли о власти, поэтому он и обустраивал всё так, как ему нравилось. Замок нужен был даже не для безопасности, а как символ отделения этого места от остального мира. Некой границей.

Андрей осмотрелся. Вокруг была кромешная тьма. Шумели мокрые листья, редкие капли стучали о землю, и больше ничего. Он тут один. А там, рядом, под землёй — его сокровище, его друг. Лучший друг.

«Друга надо беречь», — подумал он.

Электричка подъехала почти сразу, на перроне помимо него были только двое пенсионеров. Судя по интонациям, они говорили о каких-то своих стариковских проблемах. Не прерывая болтовни, они вскарабкались в подошедшую электричку. Андрей зашёл в этот же вагон, но с другого конца, сел не рядом с ними, как ему хотелось, а на соседнее сидение. Было бы совсем уж странно в совершенно пустом вагоне плюхнуться рядом со старичками.

* * *

Девушка, сидя в кабинете психотерапевта, растерянным, опустошённым взглядом смотрела куда-то в угол комнаты, как будто искала там что-то важное.