Луна и Смерть

Забили на рассвете.
Кровь из ноздрей текла по небосклону,
а по рогам ручьи вились и ветви.

На рот ее пчелиный
слюна свисала длинными усами.
И белый вой раскачивал долины.

В румянце дня и в пастбищном бальзаме
шли мертвые коровы и живые,
мыча с полузакрытыми глазами.

Мыча траве багровой
и парню, наточившему наваху,
что пробил час обгладывать корову.

Уже бледнели звезды
и жилы под ножами.
А в воздухе копыта всё дрожали.

Чтобы луна узнала
и знали ночи желтые отроги:
ушла корова, сгинув по дороге.

Мыча о милосердье,
ушла на свалку смерзшегося неба,
где пьяницы закусывают смертью.

Девочка, утонувшая в колодце (Гранада и Ньюбург)

Статуи глаз боятся с их чернотой могильной,
но замогильней воды, которым не выйти к морю.
Не выйти к морю.

Бежали по стенам люди, ломая тростник рыболовов.
Скорее! Сюда! Спешите! И булькали в тине звезды.
…не выйти к морю.

Падая в мою память – капля, звезда, омега, —
всё плывешь ты, слезинка, краем конского глаза.
…не выйти к морю.

И никто тебе в сумраке не подарит ни далей
без границ заостренных, ни алмазного завтра.
…не выйти к морю.

В пору, когда тоскуют о тишине подушек,
сердце твое немое бьется в оправе перстня.
…не выйти к морю.

Вечна ты и нетленна в каждой умершей капле,
шедшей на бой с корнями за роковым сиротством.
…не выйти к морю.

Уже бегут по откосу! Всплыви, привстань над водою!
И каждый блик на запястье стальным звеном обовьется!
…не выйти к морю.

Но тянешь ты вглубь колодца повитые мхом ручонки,
негаданная русалка в неведенье непорочном.
…не выйти к морю.

Не выйти, не выйти к морю. Вода замерла на месте
и слышит, как тяжко дышат ее бесструнные скрипки,
вода на лестнице пыток, вода подземелий мертвых,

которой не выйти к морю.

Введение в смерть

Ноктюрн пустоты

Перевод Анатолия Гелескула

I