Луна команчей

Бизоний Горб был удивлен. Кикапу был странным человеком, который мог оказаться где-нибудь на Льяно ради какого-то нелепого дела, о котором никакой другой индеец не стал бы беспокоиться. Этот человек мог пройти тысячу миль, чтобы послушать некую птицу, которой он, возможно, хотел бы подражать. Большинство людей считали, что Знаменитая Обувь безумен, но Бизоний Горб так не считал. Несмотря на то, что этот человек был из племени кикапу, он питал уважение к старым обычаям. Он поступал так, как поступали старейшины. Старейшины тоже шли на все, чтобы почерпнуть некоторые полезные сведения о животных или птицах. Они считали, что кому-то могут потребоваться эти знания, возможно, не им самим, а их детям или внукам.

Очень немногие команчи утруждали себя тем путем, каким шел Знаменитая Обувь в поисках полезных знаний. Это вызывало у Бизоньего Горба недовольство своим народом, и немалое. Кикапу были скромным народом, который никогда не проявлял себя на военном поприще. Команчи истребляли их, где только обнаруживали, и им удавалось это легко. Даже молодые люди, не более умелые, чем его сын, могли легко резать кикапу, как только их встречали. Все же, именно Знаменитая Обувь, кикапу, искал знания, которые теперь интересуют лишь несколько команчей.

Кроме того, этот человек был просто потешный. Он мог легко зайти в лагерь врага и предложить пытать себя, как будто пытки были шуткой.

Затем Тихое Дерево, который редко бывал вежливым, указал трубкой, которую курил, на Знаменитую Обувь и произнес мерзкую речь.

— Если бы ты пришел в мой лагерь, я бы повесил тебя вниз головой и положил бы скорпиона в нос, — сказал он. — Когда скорпион ужалил бы тебя, он убил бы твой мозг. Тогда ты мог блуждать вокруг и есть сорняки, но меня это не волновало бы. Я терпеть не могу этих кикапу.

Знаменитая Обувь не обратил внимания на старика, хотя про себя решил избегать страны, где охотился Тихое Дерево, до тех пор, пока старый вождь, наконец, не умрет. Он никогда не слышал, что укус скорпиона может убить мозг, но это могло быть правдой, особенно если скорпион ужалил тебя внутри носа. Нос недалеко от мозга, и яду скорпиона не придется далеко путешествовать.

— Я был на Уошито, искал свою бабушку, — сказал Знаменитая Обувь, считая благоразумным сменить тему. — В стране Уошито есть много оленей. Если вы хотите оленей, то они там, где я был.

Голубая Утка с напыщенным видом стоял рядом и поигрывал топором, который он носил на поясе. Он хотел почитателей, которые знали бы, что это он привел кикапу. Если отец не ценит его, то, может быть, Тихое Дерево оценит. Было видно, что великий вождь Тихое Дерево не испытывает любви к племени кикапу.

Бизоний Горб был занят деликатной задачей — быть вежливым с Тихим Деревом, человеком, которого он не любил и которому не доверял. Ему не нужен был вызывающий раздражение юноша, стоявший рядом и играющий топором. Голубая Утка хотел, чтобы люди думали, что он захватил кого-то значительного, но Знаменитая Обувь не был значительным. Он был просто чудаковатым кикапу.

— Зачем ты привел этого человека сюда? — спросил он, холодно глядя на сына. — Ты должен был не беспокоить его, пусть бы он ел свою утку. Если ты встретишь его снова, оставь его в покое.

Он не хотел напоминать, что Знаменитая Обувь ухаживал за его бабушкой, когда та умирала. Дело с бабушкой оставалось между ним и Знаменитой Обувью. Это не было той темой, которую он хотел обсуждать со всеми.

Голубая Утка был шокирован тем, как его отец говорит с ним в присутствии Тихого Дерева и никчемного кикапу. Он сразу отвернулся и поймал коня. Затем он собрал свое оружие и теплую одежду и покинул лагерь.

Бизоний Горб ничего не сказал. Вскоре они увидели рассерженного юношу, выбирающегося по извилистой тропе из каньона.

— Если бы он был моим сыном, я позволил бы ему повесить тебя вниз головой и засунуть скорпиона в нос, — сказал Тихое Дерево Знаменитой Обуви.

Знаменитая Обувь не ответил. Зачем отвечать на такие глупые слова? Голубая Утка не был сыном Дерева. Он подумал, что, вероятно, надо пойти по другому склону каньона, когда он будет уходить. Было бы хорошо иметь большой каньон Пало-Дуро между собой и грубым, злым мальчишкой.

Какое-то время все хранили молчание. Тихому Дереву было досадно, что Бизоний Горб проигнорировал все, о чем он говорил. Бизоний Горб слушал вежливо, но ничего не сделал, чтобы внять совету Тихого Дерева. Его даже не интересовали пытки кикапу, которые большинство команчей начали бы немедленно, не дожидаясь позволения вождя.

— Мои жены тебя накормят, а затем можешь идти, — сказал Бизоний Горб Знаменитой Обуви.

— У меня была та жирная утка, мне не нужна пища, — сказал Знаменитая Обувь. — Я лучше пойду искать Большого Коня Скалла, пока он не потерялся.

— Пинающий Волк теперь тоже следует за ним, — вскользь заметил Бизоний Горб. — Он хочет украсть Бизоньего Коня.

— Я лучше пойду, — повторил Знаменитая Обувь.