Луна на ощупь холодная (сборник)

Сарра сказала, что не может больше жить здесь и возвращается вместе с Исааком в рощу Мамре, место, где говорил к ней ангел и где она была счастлива. Сарра просила Авраама остаться в филистимских землях, потому что не будет она более спокойна, зная, что в любой миг сын ее может оказаться агнцем заклания, а если Авраам будет далеко от него, то путь Авраама к Мамре продлит дни, проведенные Саррой с Исааком.

Авраам, понимая, как важно Сарре увести сына в жизнь после того, как он, Авраам, уводил его в смерть, как нужно ей почувствовать себя наконец обладающей Исааком безраздельно, согласился.

И сам остался жить в Вирсавии, тоже не желая возвращаться в то место, откуда вышел с Исааком и откуда бежала мученица Сарра.

14

Последний месяц жизни Сарра была счастлива. Только отсутствие мужа удручало ее, но, пережившая путешествие Исаака с Авраамом, она не могла больше видеть их вместе.

Сарра умерла, обнимая Исаака, за спиной которого стоял ангел, возвестивший его рождение, и призывно махал ей рукой, готовый откинуть небесный полог, как только она соберется в путь.

Авраам, отпуская Сарру в Хеврон, догадывался, что она не вернется, но все же надеялся, что умрет возлюбленная на его руках. Это не сбылось, он пришел рыдать по ней в одиночестве и оплакивать ее при людях, когда тепло жизни уже покинуло ее тело.

Авраам решил похоронить Сарру в гробнице напротив ее любимой рощи Мамре и купил Двойную пещеру у хеттеянина Ефрона, вместе с картофельным полем и деревьями вокруг, хотя хеттеяне хорошо помнили и любили своего бывшего соседа Авраама и предлагали ему лучшие погребальные места бесплатно.

Авраам бродил в облетающей роще Мамре и рыдал в голос. Листья кустарников чиркали по его лицу, словно хотели бы приласкать, но осень сделала их грубыми, и они только царапали кожу – так старость не может ни утешить, ни утешиться. Авраам был не в силах смотреть на пещеру за полем, где оставил он Сарру, но поле охотилось на него, то и дело высовывая свою черную спину из-за деревьев, и редеющая листва не могла скрыть его, зовущее к гробнице.

Авраам увидел Сарру, когда ей было четыре года, и полюбил ее. Она и в сто двадцать семь, и в сорок лет оставалась неизменной – возлюбленной, и время, менявшее ее тело, так и не смогло пробраться в кровь Сарры и потратить ее душу. Девочкой, удивленно и внимательно смотрящей на сводного брата, готовой поймать и продолжить любое его движение, осталась она навсегда. Их отношения начались с игры в мячик: Авраам бросил, Сарра поймала, и вот закончились тем, что Авраам не мог покинуть облетающую рощу, зная, что Сарра тоже гуляет в ней, и в то же время постоянно натыкаясь взглядом на черное поле, ведущее к гробнице.

Внезапно подул ветер с юга, и листья полетели косой стеной, заштриховав видимость. Затем бурая, безвидная завеса разодралась, и взору Авраама открылся истинный вид рощи Мамре – пардес в цветении весны вечной, посреди которого стояла Сарра в обществе ангела. Ей было не четыре года, не сто двадцать семь и не сорок – время зря трудилось над ее плотью, все напрасно, Сарра не имела возраста, но оставалась при этом Саррой, тогда как многие люди отправляют часть своей души в землю по мере того, как проходят года их жизни. Сарра же не отдала тлению ничего, сохранив душу целой. Увидев Авраама, она засмеялась и помахала ему рукой, не призывая и не отталкивая, из пардеса пахнуло розами и лилиями, и, наперерез райскому ветру, подуло с севера. Вход в райский сад снова занесло лиственной завесой, дуновение прекратилось, и листья опали на остывающую осеннюю землю, но среди них остались радужная бабочка и розовый росистый бутон, вынесенные из пардеса райским ветром, от дыхания которого половина морщин на лице Авраама расправилась.

С тех пор он не мог плакать о Сарре. Ведь она даже не ждала его – просто пребывала там, где Господь успокоил ее.

15

Авраам был уже стар и в летах преклонных. Овдовевшего, его тотчас окружили молодые и бедные женщины с востока, которым не хотелось быть служанками и горничными – они предпочитали участь наложниц доброго господина и получали за это больше, чем заслуживали. Они рожали одних только мальчиков и возвращались через год-два жизни у Авраама к себе домой с богатыми подарками, которые не заработали бы за десять лет службы. Авраам оставил у себя только Хеттуру, женившись на ней за то, что она помимо шестерых сыновей родила ему и малютку Баколь, сладкую смуглую девочку, которая никогда не плакала, и с ней так полюбили играть все домашние. Не то чтобы Авраам нуждался в женском обществе – он просто страшился разрушать чужие надежды, такие, в сущности, ничтожные по сравнению с тем, чего некогда жаждали Сарра и Агарь, и наслаждался незамысловатой радостью женщин, вызванной очередным подарком или беременностью. В то же время, лаская гладкие черные тела, он не мог не думать о том, чего до сих пор был лишен Исаак.