Луна на ощупь холодная (сборник)

Но царь филистимлян не стал свататься. Он послал людей в лагерь Авраама, едва тот со своим посольством отошел в покои для гостей.

Предвкушая свидание с новой рабыней, какой бы она ни была, Авимелех уснул, вдыхая ароматы курений и сухих трав, разложенных под коврами от змей и мышей. Во сне ему явился Некто сильный и грозный и отчитал его, как мальчишку, за украденную женщину, сообщив, что она замужем, а ее муж – пророк, и если он не помолится об Авимелехе, то и он сам, и все его непременно умрут.

Проснувшись на рассвете в липком, как мокрая паутина, поту, Авимелех призвал домочадцев и сбивчиво рассказал им о страшном ночном видении. Домашние переполошились: все знали, что сотворил Господь с Содомом, к тому же за эту ночь четыре наложницы Авимелеха выкинули, а две мучались родами уже больше двенадцати часов, а младенцы будто приклеились к их утробам.

Обеспокоенный Авимелех, не умастив спутанных волос, призвал Авраама и, заикаясь, сказал ему: «Что ты с нами сделал? Чем согрешил я против тебя, что ты навел было на меня и на царство мое великий грех? Ты сделал со мною дела, каких не делают. Что ты имел в виду, когда делал это?!» Авраам ответил бесхитростно, полагая, что этот случай, наверное, приблизит Авимелеха и дом его к Господу: «Я подумал, что нет на месте сем страха Божия, и убьют меня за жену мою. Да она и подлинно сестра мне, она дочь отца моего, только не дочь матери моей, и сделалась моей женой. Когда Бог повел меня странствовать из дома отца моего, то я сказал ей: «Сделай со мной сию милость, в какое ни придем мы место, везде говори обо мне: «Это брат мой».

Если фараон некогда испугался Авраама, то Авимелеха подкупили его беззащитность и искренность. Он полюбил его, как люди страстные, но не жестокосердные часто любят тихих и смиренных, и сдал Аврааму в бессрочную аренду земли со скотом и людьми.

Авимелеху хотелось примириться с Саррой. Догадываясь, что она не молода, он вошел в комнату, где похищенная вместе со служанками провела остаток этой страшной для них ночи, и сказал, смущаясь и не признаваясь, что знает о ней правду: «Вот, я дал брату твоему тысячу сиклей серебра, вот, это тебе покрывало для очей пред всеми, которые с тобою, и пред всеми ты оправдана».

Этой ночью, под изнывающим от ужаса, тоски и безвестности сердцем Сарры впервые ворохнулось дитя.

Авраам помолился, научив этому и Авимелеха, и едва было произнесено последнее слово, в комнату постучалась служанка, чтобы сообщить, что обе женщины наконец-то разрешились здоровыми мальчиками.

12

Сарра родила во время, назначенное Господом, и роды против ожидания были легкими, а молоко появилось сразу и обильно, так что дорогая нанятая кормилица не пригодилась. Прижав к себе мокрого мальчика, плачущего так, будто он смеется, Сарра сказала: «Смех сделал мне Бог, кто ни услышит обо мне – рассмеется. Кто бы сказал Аврааму: «Сарра будет кормить грудью»? – ибо в старости его я родила сына». Она вспомнила свой разговор с ангелом и уже не сомневалась, что мальчика зовут так странно и так весело – Исаак.

Агарь держалась независимо, все эти годы она жила воспоминанием о чудесной встрече, произошедшей недалеко от их нового поселения, у Сура. Переезд семьи много ближе к месту ее посещения она восприняла как знак своего скорого возвышения, но рождение Исаака обескуражило ее. Измаил рос как наследник, и не приемный сын Сарры, а сын Агари, а теперь, после рождения младшего, получилось, что Агарь проиграла, не отдав Сарре Измаила: вместо первенца он оказался просто бастардом.

Смущение матери передалось и Измаилу. Под ее влиянием он стал дичиться отца и тети Сарры. Любое внимание, оказанное младенцу, юноша воспринимал как свою обиду. Измаилу не дарили столько игрушек, Измаила не показывали гостям, и колыбель его не была из красного дерева.

В эту-то колыбель и стрелял Измаил из лука, заставляя ее качаться под ударами стрел, когда его просили посмотреть, не плачет ли маленький.

Но обездоленность свою Измаил ощутил на празднике, посвященном отнятию Исаака от материнской груди. В лучшем шатре на лучших коврах было устроено пиршество, и в присутствии царей Мелхиседека и Авимелеха Авраам объявил, подняв над головой своей гу́лящего младенца, что Исаак – наследник его.

Измаил взглянул на мать: горько сверкнув глазами, слишком яркими, чтобы быть сухими, она закрыла лицо покрывалом. Разъяренный Измаил опрокинул пиршественный стол и глумливо захохотал, переходя на ослиный крик: «Иа-иа, всяк, кто услышит о нем, засмеется! Иа-иа!»

И Агарь тихо засмеялась, чтобы подавить рыдание.

Сердце Сарры сжалось от жалости к Агари и ее сыну – чувство вины за судьбу Агари не оставляло ее, но утром она видела, как Измаил стрелял в колыбель с ее ребенком, и страх, что жизнь братьев в одном доме грозит младшему смертью, заставило Сарру сказать Аврааму: «Выгони эту рабыню и сына ее, ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком».