Луна на ощупь холодная (сборник)

Новое имя означало: «Отец множеств», и едва Господь произнес его, буква Хей снизошла на Ибраха и наполнила его собой, как море. Авраам ощутил, что глаза и уши его раскрылись, добавив к человеческим зрению и слуху зрение и слух животных и ангелов, а детородный орган налился кровью.

Господь сказал Аврааму: «Ты же соблюди завет Мой, ты и потомки твои после тебя в роды их. Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеский пол. Обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий младенец мужеского пола, рожденный в доме и купленный за серебро у какого-нибудь иноплеменника, который не от твоего семени. Непременно да будет обрезан рожденный в доме твоем и купленный за серебро твое, и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным. Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей, истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой.

Сару, жену твою, не называй Сарою, но да будет ей имя: Сарра. Я благословлю ее, и дам тебе от нее сына, благословлю ее, и произойдут от нее народы, и цари народов произойдут от нее».

Новое имя Сары означало: «Госпожа». Йод, привязывавшая ее к земле, покинула ее, но Хей заполнила пустоту, объединив имена супругов, – Хей Сарры и Хей Авраама взялись за руки.

Авраам пал на лицо свое, хотя Ибрах не поднимался с земли. Ибрах исчез, он был переписан, отредактирован в Книге судеб, намеренная, испытательная ошибка в его имени была исправлена.

Преклонившись перед Всевышним, Авраам рассмеялся и сказал сам в себе с изумлением, которое, как огонь с водой в составе небес, всегда уживается с верой в святой душе: «Неужели от столетнего будет сын?! И Сарра, девяностолетняя, неужели родит?!»

Устрашившись, что сын Агари не получит такого же благословения и не породит многочисленные народы и их царей, Авраам сказал Господу: «О, хотя бы Измаил был жив пред лицом Твоим!»

«Именно Сарра, жена твоя, родит тебе сына, и ты наречешь ему имя: Исаак, – Смеющийся, и поставлю завет Мой с ним заветом вечным, и потомству его после него», – возразил Господь. Он не продолжил бы речь, оставив народ агарян многочисленным, но безвестным, если бы не ходатайство Авраама. Господь внял ему и сказал: «И об Измаиле Я услышал тебя: вот, Я благословлю его, и возращу его, и весьма, весьма размножу, двенадцать князей родятся от него, и Я произведу от него великий народ. Но завет Мой поставлю с Исааком, которого родит тебе Сарра в сие самое время на другой год».

И Бог перестал говорить с Авраамом и восшел от него – облако, полное молний и радуг, окружавшее Авраама, поднялось ввысь.

В тот же день было совершено обрезание. Едва Авраам сверкнул ножом, и лезвие боли на мгновение отсекло все остальные чувства, удесятерив осязание, Авраам ощутил себя уже не нитью, а ткацким станом. Пальцы рук и ног, одновременно сжатые судорогой, словно заключили между собой завет, запустив ткацкий механизм, а детородный орган Авраама, цветущий кровью, стал источником нитей для полотна Господня.

Теперь Авраам ясно видел задуманный Всевышним узор: в нем была и великая слава, и великая боль мириадов его потомков. И как ни хотелось ему разделить их и боль оставить себе, а всю славу и все величие отложить на потом, – Авраам был всего лишь станом, а ткали руки Господни. Легко ли быть плахой, на которой и коронуют, и казнят твоих детей?

9

Изнемогая от дневного зноя и тянущей боли в чреслах, Авраам сидел при входе в шатер и слушал, как шелестят опадающие от жары листья кустарника. Авраам поднял взор на слепящую, как солнце, пустыню. Он делал так время от времени, хотя это не приносило ничего, кроме ломоты в глазах и долгого мельтешения черных и зеленых пятен. Он смотрел на пески, не обнаружится ли там изможденный, обезвоженный путник. В такой зной появление человека в пустыне было невозможным, но тем больше тревожился Авраам.

Он возвел глаза и увидел сразу троих мужей. Они стояли в пустыне, напротив шатра, поддерживая друг друга и не решаясь приблизиться к роще. Они принимали ее за видение, и лишний шаг в сторону миража грозил им смертельной потерей сил. Завидев странников, Авраам побежал им навстречу – их страдания язвили его сильнее собственной боли. Достигнув их, Авраам поклонился до земли Господу и возблагодарил Его за то, что Он дал ему увидеть несчастных и тем будут они спасены. «Владыка! Если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего!» – сказал Авраам и поспешил обратиться к гостям, тем больше возлюбленным им, чем сильнее они страдали. «Принесут немного воды, и омоют ноги ваши, и отдохните под сим деревом. А я принесу хлеба, и вы подкрепите сердца ваши, потом пойдите, так как вы идете мимо раба вашего», – ласково бормотал Авраам, подводя к шатру странников, которые обняли его и оперлись на него, как больные дети. «Сделай так, как говоришь», – все, что могли ответить они, пряча лица в складках его одежды.