Луна над Сохо

Эш навзничь лежал на асфальте и корчился от боли, а вокруг столпились озабоченные прохожие, пытавшиеся как-то ему помочь. Везде была кровь – на нем, на озабоченных прохожих, а также на полуметровом железном штыре, торчавшем у него из груди ближе к левому плечу.

Я пробился сквозь толпу при помощи крика «Полиция!» и попытался уложить Эша на бок согласно инструкции по оказанию помощи.

– Эш, – прошептал я, – ну, ведь просил же не подходить к ней близко.

Эш на пару мгновений перестал метаться и взглянул на меня осмысленно.

– Питер, – выдохнул он, – эта сука проткнула меня куском ограды.

6. Императрица удовольствий

Леди и джентльмены, служащие в «Скорой помощи», не склонны к истерии, даром что им ежедневно приходится отскребать от асфальта жертв страшных автоаварий, попыток самоубийства (удачных и не очень), а также граждан, «случайно упавших» на рельсы метро перед поездом. Они, кстати, называются «подколесники». Я как-то спросил, как их называть, если они при этом не попали под колеса. «Люди на рельсах», что ли? Оказалось, нет, все равно «подколесники». Ну, так вот, ежедневно взаимодействуя с чужой болью и чужим горем, человек становится жестче, прагматичнее. Именно этих качеств ждешь от бригады «Скорой помощи» посреди ночи. Женщина-фельдшер, которая приехала на «Скорой», с виду была как раз такой – средних лет, с короткой практичной прической и новозеландским акцентом. Но как только мы тронулись в путь, я заметил, что она начинает терять самообладание.

– Сука! – орал Эш. – Эта сука проткнула меня железкой!

Выломанной, судя по прямоугольному сколу, из изящной викторианской кованой ограды и имевшей фута два в длину. На мой непрофессиональный взгляд, она вошла точно в сердце. Но это не мешало Эшу метаться и вопить.

– Держите его! – прикрикнула фельдшер.

Ухватив Эша за руку, я попытался прижать его к каталке.

– Может, дадите ему какое-то успокоительное?

Фельдшер посмотрела на меня дикими глазами:

– Успокоительное? Да он уже должен был умереть!

Эш вырвал у меня руку и снова ухватился за железку.

– Вытащи! – взвыл он. – Вытащи, это железо, оно холодное!

– Можно вытащить? – спросил я фельдшера.

Это для нее стало последней каплей.

– Вы совсем охренели?

– Железо… холодное. Оно убивает меня, – простонал Эш.

– Ее у тебя вытащат в больнице, – пообещал я.

– Не надо в больницу, – выдохнул Эш. – Мне нужна Река.

– Там будет доктор Валид, он поможет тебе, – заверил я.

Эш перестал корчиться и, ухватив меня за руку, притянул ближе к себе.

– Пожалуйста, Питер, – прошептал он. – К Реке.

Полидори писал, что холодное железо вредоносно для фей и всех, кто в родстве с ними. И либо он просто издевался, либо констатировал, черт побери, очевидный факт. Ибо холодное железо однозначно вредоносно для кого угодно, если проткнуть им насквозь.

– Пожалуйста, – прошептал Эш.

– Я вытащу эту штуку, – сказал я фельдшеру.

Та ответила, что это было бы роковой ошибкой и что если такая идея пришла мне в голову, то я неполноценная личность с чрезвычайно низким интеллектом и выраженной склонностью к самоистязанию.

Я ухватился обеими руками за железный штырь. Он был скользким от крови. Увидев, что я делаю, Эш усилием воли заставил себя замереть. Напугал меня не хруст разрываемой плоти, почти заглушенный воплем Эша. Нет, у меня побежали мурашки от скрежета кости по неровному краю железяки. В жизни не забуду этого звука.

В лицо ударил фонтанчик крови. Я ощутил запах меди, и еще почему-то пахнуло озоном и театральным гримом. Фельдшер подскочила к Эшу, оттолкнув меня в сторону. Машина как раз поворачивала, я потерял равновесие и упал на спину. Она принялась прокладывать бинтами оба отверстия сквозной раны. Бинты набухли от крови еще до того, как она закончила. Было слышно, как она ругается вполголоса.

Эш перестал метаться и умолк. Его бледное лицо уже ничего не выражало. Пошатываясь, я встал и добрел до водительского места. Глянул вперед, на дорогу. Мы ехали вверх по Тоттенхэм-Корт-роуд, то есть до госпиталя оставалось минут пять.

Водитель был примерно моего возраста, белый и худощавый, с одной серьгой в виде черепа и костей. Я велел ему поворачивать, и он в ответ послал меня на хрен.

– Пострадавшего нельзя везти в больницу, – сказал я. – На нем может быть пояс террориста.

– Чего? – не понял он.

– Возможно, у него бомба, – пояснил я.

Он ударил по тормозам, и я по инерции вписался головой в водительское кресло. Фельдшер у меня за спиной закричала от бессильной ярости. Глянув вперед, я увидел, что водительская дверь открыта, а сам водитель улепетывает со всех ног.

Эта ситуация очень хорошо показала, почему не стоит брякать первое, что пришло в голову. Я сел за руль, захлопнул дверцу, завел мотор, и мы понеслись.