Луна над Сохо

Реанимобили Лондонской скорой помощи – это модифицированные микроавтобусы «Мерседес Спринтер». От базовых «Спринтеров» они отличаются огромной кучей медицинского оборудования в салоне и мягкой подвеской, чтобы пациента не растрясло по дороге в больницу. Еще там есть ЖК-мониторы, кнопки и разные рычаги, на которые я забил ради экономии времени. В результате мы, не выключая мигалку и сирену, проскочили мимо Королевского госпиталя и устремились вниз по Гауэр-стрит, к реке.

К этому моменту фельдшер, судя по всему, успела включить свой Эйрвейв и сообщить, что ее автомобиль угнал беглый пациент психиатрической лечебницы, переодетый офицером полиции.

Это совершенно неповторимое ощущение – мчаться на машине «Скорой» с мигалками на крыше и мощной сиреной, которая перебивает звук в наушниках, глушит автомагнитолы в уютных салонах машин и распугивает по тротуарам прохожих. Надо думать, Моисей, когда перед ним расступалось Красное море, чувствовал себя так же, как я здесь, на забитом машинами перекрестке Хай-Холборн и Энделл-стрит. Вырвавшись оттуда, я погнал вниз по Боу-стрит и внезапно словил легкое дежавю, увидев краем глаза строительные леса – здание Королевской оперы еще ремонтировали.

Если ехать на юг со стороны Ковент-Гардена, нетрудно заблудиться. Улицы перегорожены бетонными блоками, дабы умные водители не искали тут лазейки для объезда пробок. Но я два года подряд патрулировал этот район, когда служил в Черинг-Кроссе, и пару объездов все же знаю. Круто повернул направо, на Эксетер-стрит, а затем налево, на Берли-стрит. От этого фельдшер снова начала на меня орать. И очень невовремя: я только-только приноровился к тутошней коварной системе управ- ления.

– Как он там? – крикнул я через плечо.

– Умирает от кровопотери!

На несколько мгновений я влился в поток машин на Стрэнде, а потом, перед встречной пробкой, свернул к Савой-стрит, узенькой улочке, выходящей прямо к реке, к западу от моста Ватерлоо. В центре Лондона сложно найти место для парковки. Люди бросают машины прямо на улице, даже не задумываясь, что мимо может проехать что-нибудь внушительной ширины и высоты, управляемое, мягко говоря, не очень уверенным водителем. Нанесенный мною ущерб в общем составлял, наверно, тысяч двадцать фунтов: содранная краска на кузовах, сбитые зеркала и пара гоночных мотоциклов, которые вообще-то запрещено крепить к крыше автомобиля. Это не считая повреждений самого микроавтобуса, но его я всего лишь поцарапал.

Ракетой вылетев на набережную, я вильнул вправо и погнал к пристани Савой. Доехав, остановил машину и перелез с водительского сиденья в салон. Потрясенная фельдшер с ненавистью таращилась на меня.

Эш еле дышал. Повязка у него на груди сочилась кровью. Я попросил фельдшера открыть дверцу и подумал: вот сейчас она мне точно врежет. Но нет, она отстегнула ремни и распахнула дверцу. Правда, не стала помогать вытаскивать Эша из машины. С носилками возиться было некогда, поэтому я просто взвалил его на плечи и выволок наружу, под моросящий дождь.

Пристань Савой я выбрал по двум причинам. Во-первых, она не работала, то есть не нужно было распихивать лодки, чтобы добраться до воды. А во-вторых, там замечательный покатый пандус, по которому я бы докатил каталку до самой воды, если бы только смог вытащить проклятую штуковину из машины. Но я не смог, а потому пришлось вскинуть неподвижное тело Эша на плечи и ковылять, пошатываясь, до пандуса пешком. Эш парень здоровенный, тяжелый, и я подумал: пока дотащу, на пару сантиметров ниже стану. Перед пандусом есть конструкция типа телефонной будочки, перекрывающая туристам, пьяным и просто хулиганам выход на саму пристань. Я остановился там перевести дух. И вдруг осознал, что завывает не только сирена «Скорой» – к ней добавились несколько других, составив многоголосый йодль. И они быстро приближаются. Оглядев набережную, я увидел голубые огоньки мигалок, движущиеся ко мне с обеих сторон. Глянул за парапет – был отлив, а значит, прыжок вниз с десятифутовой высоты означал приземление на покрытые илом камни. Перевел взгляд на будочку. Как я и помнил, на ее двери висел металлический замок. Лишних разрушений чинить не хотелось, но и времени осторожничать не было. Заклинанием дверь сорвало с петель, и я бросился бегом по пандусу. За спиной уже визжали тормоза полицейских машин, слышались окрики, свист, трескотня раций – словом, обычный шум, возвещающий, что Старина Билл[31] на месте и сейчас с вами разберется.

Я спустился с пандуса и уже бежал по пристани, как вдруг что-то сильно ударило меня поперек бедер. Перила, запоздало сообразил я, летя вниз головой в Темзу.

Богиня Реки может, конечно, гордо заявлять, что «Темза признана самой чистой из европейских городских рек», и все же вода в ней не настолько чиста, чтобы пить. Ощутив во рту ее металлический вкус, я принялся отплевываться. В ярде от меня на воде колыхалась темная фигура – Эш, лежащий навзничь.