Луна убывает

Сняв с кровати покрывало, он ловкими, как у горничной, движениями принялся менять белье. Застелив кровать, красавчик Оттавио не торопился уходить. Он выпрямился и обвел фигуру Джекки недвусмысленным ласкающим взглядом.

– Знаешь, bellezza[36], мне нравятся тридцатилетние дамы, – многозначительно произнес он.

– А мне не нравятся вампиры, – отрезала Жаклин, с трудом удержавшись, чтобы не назвать его ходячим трупом.

– Неправда, вампиры нравятся всем. Мы загадочны и романтичны, а коктейль из крови, страсти и смертельной опасности действует на людей возбуждающе. Если ты передумаешь, знаешь, где меня найти. – Оттавио наклонился и любовно разгладил руками простыню, затем вновь бросил огненный взгляд на Жаклин. – Я мог бы научить тебя многому, такому, чего не умеют человеческие юнцы.

– Отстань от нее! – вступилась за племянницу Лаура. – Она ненадолго с нами, уж я позабочусь об этом. И ее не интересуют кровососы, особенно женатые. Ищи приключений в своем излюбленном клубе вместе с дражайшей супругой!

– Я всего лишь хотел развлечь нашу гостью, – беззастенчиво пожал плечами Оттавио. – А ты проявила грубость, cara[37], это некрасиво. Не смею навязывать вам свое общество. Доброго дня.

Оттавио заправил постель покрывалом и гордо удалился.

Позже в комнату заглянула Шарлотта, которая принесла обед для Жаклин. Лаура сидела перед зеркалом и аккуратными движениями подводила глаза. Со стороны было заметно, что она старается унять дрожь в руках.

– Ты действительно собираешься к нему? – взволнованно спросила Шарлотта.

– Да, – ответила Лаура с обреченной решимостью и взялась за тюбик с помадой.

Шарлотта застыла посреди комнаты, сцепив тонкие пальцы на груди, ее глаза заблестели и увлажнились кровавыми слезами.

– Я понимаю, чего тебе стоит пойти на это, – тихо проговорила она. – Если бы я могла помочь тебе, подруга, не навредив себе…

Жаклин тоже смотрела на Лауру с сочувствием, но не знала, как облегчить ее участь.

– Не ходи, – умоляюще сказала она, – должен же быть другой вариант. Мы вместе что-нибудь придумаем и найдем выход из ситуации.

– Ты не виновата, Джекки, – возразила Лаура, кинув на племянницу ласковый взгляд. – Тебя насильно вырвали из твоего мира и поневоле впутали во все это. Я сама постараюсь разобраться. В любом случае мне нужно поговорить с Дугальдом.

Мысль о том, что придется добровольно лечь в постель с Темнейшим, и, возможно, не единожды, парализовала Лауру невыразимым ужасом, от которого хотелось вопить и бежать прочь незнамо куда. Терпеть его леденящие прикосновения на своем теле и не кривиться от омерзения было бы выше ее сил. Одна мысль об этом вызывала мороз по коже, но Лаура стиснула зубы и смирилась со своей судьбой. Она нарядилась в то самое черное платье с корсетом и шифоновой юбкой, расшитой золотыми листьями, которое подарила ей Сусанна. Взглянув в зеркало, Лаура сочла свой облик достаточно привлекательным даже для такого искушенного мужчины, как Темнейший.

В готическом зале царил полумрак раннего октябрьского вечера. Дугальд сидел на своем троне, одетый во все черное, на столе перед ним горела одинокая красная свечка, чье пламя всполохами отражалось в хрустальном бокале с кровью.

– Я знал, что ты явишься, – сказал Дугальд, опустив приветствие, и ухмыльнулся улыбкой, похожей на оскал.

В глазах Лауры плескалось безбрежное отчаяние. Она зябко поежилась, обхватив себя руками за обнаженные плечи, и решительно заявила:

– А я знала, что до этого дойдет, хотя до последнего отрицала. Отпустите мою племянницу, я дам вам то, что вы хотите.

Дугальд сделал вид, что не понял ее намека.

– О чем ты?

– О сексе конечно, – с трудом произнесла Лаура. – Это не считается насилием, ведь я пришла по доброй воле. Я взрослая женщина, мне пятьдесят лет, и я сама приняла такое решение.

– Сколько бы лет тебе ни исполнилось, умом ты все равно не превзошла ребенка, – пренебрежительно хмыкнул Дугальд. – С чего ты решила, что мне нужно только твое тело? Кем ты себя возомнила? Что в тебе особенного, чего не найти у других? Вряд ли ты умеешь что-то эдакое, чего я не успел попробовать за минувшие столетия. В конце концов, все женщины устроены одинаково. А судя по тому, как ты краснеешь при каждом деликатном вопросе, ты, Лорелия, та еще скромница в постели.

В подтверждение его словам щеки Лауры вспыхнули стыдливым румянцем. Она закрыла их руками, ощущая удушливый жар. Ее уверенность угасала догорающей свечкой.

– Я и не сомневался, что ты предложишь себя, – продолжал Дугальд, наслаждаясь ее замешательством. – При прочих равных мы всегда выбираем семью, а не свои принципы. Я пока не готов отпустить Жаклин, но подумаю. Ты можешь повлиять на ход моих размышлений.

– Чего же вы желаете? – спросила Лаура в полной растерянности.

– Я хочу, чтобы ты, принцесса, сняла розовые очки и вспомнила все, что произошло, когда Эдгар Вышинский обратил тебя. Ты ведь сама подсознательно этого хочешь, но боишься, что тебе не понравится правда. Ведь он тебя изнасиловал.

– И что для этого нужно? Чтобы меня еще кто-нибудь изнасиловал? – зло фыркнула Лаура.