Лунная Моль и другие рассказы

Дюрэй стоял, гневно разглядывая эту неописуемо прекрасную женщину. Он никогда не слышал, чтобы его, настоящая Элизабет произносила такие безумные фразы. Он представлял себе, что в его собственном мире другой Гилберт Дюрэй мог таким же образом встретиться с его собственной женой, и в то же время пытался разобраться в чувствах, которые он испытывал к этой, другой женщине – и ощутил приступ раздражения. Любопытная ситуация! Дюрэй тихо сказал: «Хорошо. Ты – и моя настоящая жена – почему-то решили отрезать себя от всех остальных миров. Не могу представить себе, какие для этого могут быть причины».

Элизабет дико рассмеялась: «О, для этого есть самые настоятельные причины!»

«Они могут казаться тебе такими сегодня, но через десять лет – или через сорок лет – они перестанут быть актуальными. Я не могу предложить тебе доступ к твоей версии Земли, но, если хочешь, ты может воспользоваться тем переходом на Землю, с помощью которого я сюда пришел – и после этого мы больше никогда не встретимся».

Элизабет отвернулась, глядя в окно на долину реки. Дюрэй обращался к ее спине: «Между нами никогда не было секретов – то есть, я имею в виду, между мной и моей настоящей женой. Что случилось? Почему? Ты влюбилась в другого мужчину?»

Элизабет язвительно, насмешливо фыркнула: «Ни в коем случае! У меня вызывает отвращение вся человеческая раса».

«И в том числе я».

«О да, несомненно – и в том числе я сама».

«Но ты не желаешь объяснить, почему?»

Все еще глядя в окно, Элизабет молча покачала головой.

«Хорошо! – холодно произнес Дюрэй. – Не скажешь ли ты мне, по меньшей мере, куда ты отвезла девочек? Они не только твои – это и мои дети тоже».

«Мои дети – вовсе не твои, ты не в своем мире».

«Вполне может быть, но в моем мире возникла такая же ситуация».

Элизабет сказала тем же бесцветным тоном: «Если хочешь найти своих дочерей, найди свою Элизабет и спроси у нее. Я отвечаю только за свои поступки… По правде говоря, мне не нравится чувствовать себя частью какой-то составной личности, и я не намерена вести себя так, словно выступаю в роли кого-то другого. Ты – это ты: незнакомец, которого я никогда раньше не видела. Я хочу, чтобы ты ушел».

Дюрэй вышел из дома, навстречу солнечным лучам. Он еще раз обвел взглядом обширную панораму речной долины, угрюмо покачал головой и стал решительно подниматься по тропе.

VIII

Из «Воспоминаний и размышлений»:

«Теперь мы можем подробно изучать прошлое, можем спокойно бродить по эпохам, поглядывая по сторонам, как важные господа в ухоженном парке. Позволив себе такую безжалостную прихоть, мы можем спорить с благородными мудрецами древности, опровергая их усердно разработанные концепции. Следует учитывать (как минимум) две вещи. Во-первых, чем больше расстояние во времени от настоящего момента, тем меньше точность перехода во времени – тем меньше мы способны оказаться в прошлом в тот или иной определенный момент. Мы можем ворваться во вчерашний день точно в указанную секунду. В эоцене погрешность составит плюс-минус десять лет, а в меловом периоде и раньше удовлетворительным считается попадание с точностью до трехсот лет. Во-вторых, прошлое, в которое мы вторгаемся – всегда не наше прошлое; в лучшем случае это прошлое родственного мира, в связи с чем достигнутое таким образом понимание исторических проблем становится сомнительным и, возможно, иллюзорным. Мы не можем проникнуть в будущее: для такого процесса потребовался бы отрицательный поток энергии, создание которого, по определению, практически нецелесообразно. В шутку рекомендовали устройство, изготовленное из антиматерии, но мы не могли бы воспользоваться таким устройством. Таким образом – к счастью – будущее всегда будет окутано тайной».