Лунная Моль и другие рассказы

«Добрый вечер, Гарри. Найди мне код Гилберта Дюрэя, он должен быть в моем личном списке».

Служащий коротко поклонился, подошел к клавиатуре, пробежался по ней пальцами – из прорези выскочила карточка, которую Гарри передал Алану: «Код господина Дюрэя».

Алан Робертсон показал карточку Дюрэю; на ней был распечатан код: 4:8:10/6:13:29.

«Это твой мир, – пояснил Алан. – Сейчас мы узнаем, почему ты не можешь попасть домой. Пройдем сюда, в радиант №4». Он повел Дюрэя в коридор, повернул в неф под номером 8 и приблизился к стеллажу №10. «На шестой полке, – пробормотал Алан и сверился с карточкой. – Тринадцатый ящик… вот он». Выдвинув ящик, Алан перебирал пальцами выступающие закладки: «Маршрут 29. Это и есть, надо полагать, твой Домашний мир». Алан вынул из папки квадратную металлическую рамку, десять на десять сантиметров, поднес ее к глазам – и нахмурился так, словно не верил своим глазам: «Здесь тоже ничего нет». Повернувшись к Дюрэю, Алан выглядел испуганным: «Серьезная проблема!»

«Я ничего другого не ожидал», – глухо отозвался Дюрэй.

«Об этом придется крепко поразмыслить, – Алан Робертсон досадливо прищелкнул языком и снова проверил код на карточке – 4:8:10/6:13:29. Не может быть никакой ошибки». Прищурившись, он внимательно перечитал код и неуверенно засунул металлическую рамку в папку, но тут же вынул ее снова – ему пришла в голову какая-то мысль. «Пойдем, Гилберт! – сказал Алан. – Выпьем по чашке кофе и подумаем, чтó нам делать дальше».

Они вернулись в центральный зал, где Алан вручил главному секретарю бездействующую рамку: «Будь так добр, проверь записи. Я хотел бы знать, сколько переходов скопировано с этого шаблона».

Гарри пробежался пальцами по клавиатуре компьютера: «Только три, господин Робертсон».

«Три перехода и один шаблон – всего четыре контакта?»

«Совершенно верно».

«Спасибо, Гарри».

VI

Из «Воспоминаний и размышлений»:

«Я сознавал возможность безжалостных злоупотреблений, но добро настолько преобладало над злом, что я отмел любые помыслы об исключительности или секретности доступа к изобретению. Я не просто Алан Робертсон – теперь, подобно Прометею, я – архетип Человека, мое открытие должно служить всем людям.

Осторожно, однако! Осторожность превыше всего!

* * *

Я разобрался в своих мыслях. Я сам стремился получить в свое распоряжение изобилие частного, личного мира – и считал, что такое стремление не было неблагородным. Но почему бы любому другому не получить то же самое, если ему так хочется? Ведь мирам буквально несть числа! Только представьте себе! Богатства и красоты целого мира: горы и равнины, леса и цветы, утесы над океаном и бушующий прибой, ветры и облака – бесценное сокровище, и чтобы приобрести его, достаточно затратить несколько секунд времени и несколько Ватт энергии.

Меня стала беспокоить новая возможность. Не покинут ли все люли старую добрую Землю и не превратится ли она в омерзительную свалку? Мне такой результат представлялся недопустимым… Я требую, чтобы получатель доступа к собственному миру отработал от трех до шести лет – в зависимости от профессии – в качестве возмещения».

На балконе над центральным залом находился бар. Алан Робертсон предложил Дюрэю присесть и налил две кружки кофе из разливочного автомата. Устроившись в кресле, он поднял глаза к потолку: «Нужно собраться с мыслями. Согласен, возникли необычные обстоятельства; тем не менее, все мы живем в необычных обстоятельствах уже почти пятьдесят лет.

Таким образом: каково положение вещей? Мы знаем, что в Домашний мир ведут только четыре перехода. Все они закрыты, хотя по поводу перехода в центре города, мы должны поверить Бобу на слово. Если Боб не врет, а Элизабет и девочки все еще в Домашнем мире, ты больше никогда не увидишь свою жену и своих детей».

«Боб как-то замешан во всей этой истории. Не могу ни в чем поклясться, но…»