Лунное молоко

— Прощенья просим, прощенья просим. — залопотал, приседая и потирая ладошки. — Оплошал. Волнуюся очень. Такое дело завершилося! Весь лес нынче праздновать станеть!

Он попытался оттеснить всех к окутанной паром старой баньке, но Монах остановил — захотел сначала увидеть ключника.

— Ты, братец, не спеши. Дай нам в себя прийти, с хозяином твоим словом перемолвиться. Мы лунное молоко нашли, хотим ему показать, по-честному поделиться.

Монах еще говорил, а лицо Марфы страдальчески вытягивалось. Некрасиво скривившись, она снова разрыдалась, а потом шепнула изменившимся голосом:

— Мы забыли его, Миша! Забыли молоко! Оба пакета остались в пещере!

Глава 12

Признание Марфы произвело странное впечатление — Юлька будто совсем не расстроилась, устало махнула рукой и побрела к дому.

Забыли и забыли. Она больше не верила в возможное своё исцеление, хотелось просто спрятаться, забиться куда-нибудь в щель, закуклиться и ни о чём не думать.

Монаху удалось сохранить «нейтральное лицо», не показать, насколько потрясла его собственная оплошность.

Один лишь бобровой продолжил излучать жизнерадостность, сетуя лишь на то, что гости отказались от баньки.

В доме всё выглядело иначе, чем прежде — Юлька даже запнулась на порожке, настолько поразило её это преображение. Обжитая светлая комната казалась уютной и симпатичной, легкие занавесочки на окнах, стол, стулья, широкая лавка с накинутым поверху клетчатым пледом смотрелись стильно и были совсем как новые. Печь сияла побелкой, в плетёной корзине громоздились полешки, и пахло так остро и пряно, что разом захотелось есть.

— Мы ошиблись домом, — пробормотала Юлька и покачнулась.

— Вот ещё, вот ещё, всем бы так ошибаться! — обиженно засопев, бобровой подтолкнул её вперёд. — Садися сразу к столу, мясо уже в самой поспелости. Все туда проходитя, небось оголодали неемши.

— Пойдём, Юль? — Марфа обняла сестру и виновато шмыгнула носом. — Очень есть хочется. А тебе?

— Не знаю… — Юлька позволила подвести себя к столу. — Наверное, нужно поесть.

На лавке лежало начатое вязание, Юлька уже видела похожее, но не могла вспомнить — где. Зато Марфа узнала его сразу и охнула:

— Это же той вороны из сквера! Что перенесла меня сюда!

Она потянулась потрогать полотно, но бобровой остановил.

— Нельзя без спросу! Ну как перекинеть тебя куда? Ищи-свищи потом, где ты, ломай башку!

— Точно! — Юлька слегка оживилась. — Это той бабушки из парка! Неужели, она тоже здесь?

— Здеся, здеся. Анчуткам вкусностей понесла. Если б не они, долго бы нам ещё ждать.

Монах с интересом вслушивался в разговор, он уже понял, что все перемены — к лучшему. Но вопросы задавать не спешил, решил всё узнать у хозяина.

И ключник не заставил себя ждать — появился ровно в тот момент, когда бобровой водрузил на стол противень с дымящимся мясом. Кто-то невидимый выставил тут же баночки с кислым вареньем и непонятной приправой из трав, и большую бутыль с тёмнеющим содержимым.

— Все в сборе? Тогда начинаем, — высокий, прямой, с красиво зачёсанными волосами, ключник совсем не походил на себя прежнего. Он материализовался словно из воздуха, улыбающийся и оживлённый.

Юлька так засмотрелась на него, что забыла про еду.

— Удивительны тебе мои перемены? — ключник перехватил Юлькин взгляд и ухмыльнулся в усы. — Считай, мы на равных, я ведь тоже дивлюсь, не думал даже, что ты такая красавица.

— Я? — опешила Юлька. — Как вы можете! Это… жестоко!

— Да не смущайся так, сама взгляни, — ключник поманил бобрового. — Дай девушке зеркало. А то ведь не верит.

Небольшое, в искусной кованой раме, зеркало выглядело очень старым. Амальгама местами растрескалась, в стекле медузами застыли тусклые пятна.

— Не хочу, не буду! — Юлька прикрылась рукой, но бобровой не отстал — добился того, чтобы она посмотрела.

Поначалу в стекле висела муть, а потом в середине что-то забрезжило, и постепенно, делаясь ярче и чётче, проступило Юлькино лицо. Она ясно видела теперь каждую чёрточку, каждую свою родинку и морщинку! Щёки немного опали, но так было даже интереснее.

Юлька смотрела на себя и не слышала, как захлопал в ладоши Монах, как слабо вскрикнула Марфа при виде обновлённой сестры.

— Отличная работа! — Монах привстал и поклонился. — То, что говорят про вас — правда!

— Это не я. — ключник прихватил шмат мяса и обмакнул его в соус. — Это она сама. Точнее — они. Сёстры. Вы ешьте, холодное будет невкусным. Ешьте и отдыхайте, после поговорим.

Бобровой разлили всем из бутыли пахнущую смородиной наливку.

— Давайте за порядок! Чтобы всё всегда находилось там, где должно! — ключник помахал собравшимся стаканом и глотнул тягучую смесь. — До чего хороша! Юстрица расстаралась. Тут смородина и стебли малины. Мой собственный рецепт.

Он был явно в ударе, часто шутил и смеялся. Остальные торопливо ели, с нетерпением ожидая объяснений.

Поглядывая на растерянную и сияющую от счастья Юльку, Марфа вдруг опять разозлилась. Беспричинная обида и зависть волной окатили её, захотелось немедленно сделать что-то плохое, чтобы стереть улыбку с Юлькиного лица.