Лузиады

С высот бескрайний мир обозревая,
Увидел Бог презренных гордецов,
Что, царские покои заполняя,
Лесть расточают, не жалея слов.
Да, им любовь неведома святая,
Вовеки им не снилось сладких снов.
Одних себя безумцы обожают
И юные побеги развращают.

28

Увидел он и тех, кому от Бога
Завещан путь молитвы и смиренья,
Но кто иную предпочел дорогу,
Стремясь к богатству, власти,
наслажденью,
Кто подло обирал народ убогий,
Прислужничал тиранам без смущенья
И королям неправедным в угоду
От Бога отступался и народа.

29

И понял Бог, что подлыми страстями
Давно уж мир презренный раздираем,
Что мелкими, беспечными делами
Несчастный человек обуреваем.
Чтоб возродить в сердцах святое пламя,
Стремленьем мир возвысить увлекаем,
Звал Купидон всех слуг своих умелых
И им велел готовить лук и стрелы.

30

Крылатые малютки с наслажденьем
Со стрелами калеными возились,
Точили наконечники в волненье,
У луков беспощадных суетились.
Они друг друга услаждали пеньем
И страсть возжечь высокую стремились.
И ангельские звуки стройным хором
Взлетали в поднебесные просторы.

31

А в кузницах, где малыши ковали
К тем стрелам наконечники лихие,
Нет, не дрова обычные пылали
Сердца от страсти плавились людские.
А реки, где железо закаляли,
Слезами наполнялись роковыми,
А пламя, над которым смерть не властна,
Огонь желаний пылких и прекрасных.

32

Шутя малютки стрелы посылали,
Разя сердца, не знавшие страданий,
И те терзаться страстью начинали,
И небо оглашали их рыданья,
Но их с улыбкой нимфы исцеляли,
Им расточая пылкие лобзанья,
Они влюбленных в чувство приводили
И щедро жизнь плодам любви дарили.

33

Средь нимф иные взоры ослепляли
Чудесной неземною красотою,
Другие же - уродством поражали,
Но так уж, видно, суждено судьбою.
Бывало, что и раны исцеляли
Зловонным зельем, горькою травою.
И только те молили о пощаде,
Кого повергли наземь стрелы с ядом.

34

От ран, что дети людям наносили,
Немало горьких родилось страданий,
И в древности седой, случалось, были
Для смертных страсти горестным
терзаньем.
Ведь муки сердца Библиду сгубили,
Любовь для Мирры стала наказаньем,
Для Антиоха - горестным укором,
Для иудея юного - позором.

35

И сильных мира часто поражали
Простолюдинок дерзостные стрелы.
И знатных дам мужланы соблазняли,
Вулканову им сеть расставив смело.
Любовников преграды не смущали
Преодолев опасности умело,
Те с крыш в ночи к возлюбленным
спускались
И угождать Венере принимались.

36