Львица

Весной Рыцарь Черепа Тагол вернулся с востока королевства, привлеченный новостями о Ночном Народе. С тех пор Кериан страдала от головной боли, и с тех пор она понимала, что некоторые головные боли были результатом голода, усталости или травмы, а другие не имели естественного объяснения. Все это было вызвано прикосновением разума Рыцаря Черепа.

Тагол искал предводителя Ночного Народа. По ночным улицам он преследовал ее во сне. Странные головные боли начались после первого успешного налета Кериан на один из пограничных форпостов. Это были уродливые строения из камня и дерева, построенные между лесом и ущельями, которые бороздили землю между эльфийским Королевством и каменными землями. Пять рыцарей погибли во время первого набега, и еще четверо погибли, когда они прибыли сменить дозор. Четверо погибших последними вообразили, что трое воинов в черных доспехах, которых они видели на посту, были их рыцарскими собратьями, и только слишком поздно обнаружили, что это были пятеро Ночных Людей в рыцарских одеждах. Кериан приказала, чтобы с мертвых сняли все полезное, а потом оставили трупы гнить. На этот раз эта тактика, использованная для получения оружия и лишения врага стали, не принесла ей ничего хорошего.

Вскоре после этого, темной лунной ночью, Кериан очнулась ото сна и села, дрожа всем телом, обливаясь холодным потом. Дрожа, завернувшись в одеяло, она посмотрела на небо, сверкающее звездами, слишком яркими, чтобы долго смотреть на них. По ту сторону каменистой котловины, в ночи, где слабо дышали угли костров разбойников, она увидела старуху-Старейшину, чей голос был подобен пророчеству. Словно по мановению волшебной палочки, она встала и подошла к старухе. Она села рядом с ней. Белые волосы, как звездный свет, сияли, Старейшина наклонилась ближе.

“Он охотится, - тихо прошептала она. “Он охотится за тобой, Кериан из Квалинести, на дорогах твоих снов. Если он поймает тебя, то поймает всех, даже твоего короля.”

“Как он это делает? Ты не могла бы мне помочь?”

Старейшина не знала, но она смогла помочь Кериан и сделала это. Она знала способ магии, чтобы предотвратить ее сон. Она знала, как колдовать и какие заклинания будут служить для ее защиты.

Защищенная, Кериан также знала, что такое потеря. Она встречалась с королем еще дважды, начиная с того первого раза зимой, встретила его в лесу весной, когда он позвал ее, чтобы предупредить, что Тагол вернулся, и снова в начале лета, когда он был уже далеко. Она больше не видела его во сне, потому что носила с собой кровавый камень от Старейшины, высасывая из нее сны и защищая от магии Тагола, но даже тогда Лорд-Рыцарь не бросил свою охоту, и хотя он не мог преследовать ее ночью, он преуспел днем, уловив ее психический запах, когда один из его рыцарей умер от ее руки. Каким-то образом он выследил ее после смерти своих воинов. Проснувшись, она не почувствовала никакого предупреждения о его приближении, его преследовании, его близости, только головную боль.

Мухи жужжали на ранах, солнце ярко светило с жесткого голубого неба. Кериан снова оглядела своих воинов. Она указала на одного из них, долговязого юношу из Кагонести, который гордо носил татуировки на шее и плечах. Мальчика назвали Патчем за блестящую белую прядь в темных волосах. Он возмужал в ту страшную ночь, когда он узнал новость о том, что племя Орлиного Полета было уничтожено. Он был одним из немногих, кто остался в живых после этого убийства.

- Патч, - сказала она, - возьми Рэйла, иди найди и убей этого рыцаря.”

Его глаза вспыхнули зеленым огнем, и он вскочил, чтобы выполнить ее просьбу.

Кериан пнула ногой фургон; она пнула ногой землю. У Патча было много ненависти, чтобы потерять ее, и она задавалась вопросом, правильно ли было использовать ее для своего собственного оружия. Она недолго удивлялась. Не все ее оружие было таким надежным, как у Патча, и она почувствовала, что ее гнев становится все горячее. Кериан обвела взглядом поляну, пока не обнаружила свою цель, сидящую в пыли и истекающую кровью.

- Рил, ты просто дурак.”

Это слово снова зазвенело в лесу, еще громче. Стоя на коленях и перевязывая кровоточащую руку раненого товарища, Джератт поднял глаза и вернулся к своей работе.

Рил, спотыкаясь, поднялся на ноги, все еще вытирая кровь из кровоточащей раны на голове, все еще оглушенный ударом, которого он не ожидал, ударом меча мертвого рыцаря в спину, ударом, нанесенным за мгновение до того, как стрела пронзила горло человека. Рил оглядел своих друзей, живых и мертвых. Пошатываясь, он оперся рукой о повозку, чтобы не упасть. Кругом лежали товары из повозки. Повсюду-тюки дубленых шкур, которые должны были отправиться в Квалиност, в лавки Кожевников, чтобы там стать сапогами, куртками и ножнами для мечей. Дань уважения дракону.

“Кого это ты называешь дураком?- Прорычал Рил, вытирая кровь с лица. - Один рыцарь мертв, а другой скоро умрет.”