Львица

Джератт долго сидел молча, ковыряясь в огне и гоняя к небу ярко-оранжевые угольки. Кериан наблюдала за ним; она посмотрела на стражников на холме, потом снова на Джератта.

“Он не из таких, Кериан. Он...он был человеком принца. Он сражался рядом с Портиосом, и когда принц исчез, а большинство людей Дара ушли в лес, Дар остался. - Ты не знаешь, Кериан. Может быть, ты не помнишь, какой суровой была зима в тот год, когда ты была в своих башнях в Квалиносте. Может быть, ты выглядывала в окно, видела падающий снег и говорила, что это очень красиво.- Он замолчал, его взгляд внезапно стал жестким. - Может быть, ты выскакивала из шелков и атласа постели своего возлюбленного и думала, как холоден пол, когда твоя маленькая ножка не косалась ковра.”

Кериан резко и быстро вздохнула.

- Дар-это тот, кто собрал всех сломленных людей принца и нашел нам убежище на зиму, которая могла бы нас убить. Сломанные кости, разбитые сердца, разбитые души. Он взял нас всех к себе, когда мог бы уехать со своими родичами, с твоими отцом и матерью и с племенем Белых Скоп. Он исцелил нас и помог нам, а когда пришла весна и он действительно ушел, чтобы быть с Айншей и ее народом, он никогда не забывал нас. Он принес нам Новости, точно так же, как в ту ужасную зиму он принес нам пищу и исцеление. За все эти годы, хотя мы сражались только из-за собственного гнева и жадности, твой брат никогда не позволял нам нападать на рыцарей, которых мы ненавидим, если это было в его силах, и однажды он привел к нам Старейшину, чтобы мы заботились о ней ... ”

Он снова молча потыкал палкой в огонь. Он молча смотрел на тлеющие угольки, свет струился по ним, словно дыхание огня.

“Он был нашим братом по оружию, Кериан. Мы поклялись принцу, и это было похоже на то, что мы родились от одного и того же рода. Дар никогда этого не забывал. Мы обязаны ему всем, и хотя мы поклялись в верности твоему делу-мне очень жаль это говорить,но мы не в долгу перед тобой. Дар не хочет иметь никакого отношения ни к тебе, ни к твоему делу, ни к твоему королю, и его невозможно переубедить. Я не собираюсь быть тем, кто пойдет против него. Так вот, Айенша вернется утром,так что иди и поспи немного. У нас впереди еще много работы, а?”

Айенша вернется, так он сказал, но утром она не пришла. Так же как и на следующее утро, и на следующее, и на четвертое утро. Джератт сказал только, что девушка, должно быть, пришла в чувство.

“За то время, что тебя не было, она узнала, что у нее будет ребенок. Она уже пришла в себя и не пойдет за тобой на войну.”

Он лежал на ложе из папоротника, Рыцарь Черепа был среди своих людей. Они разбили лагерь в лесу, вне поля зрения Квалиностской дороги, ведущей на Запад. Вахта была выставлена и дважды сменилась, прежде чем он наконец улегся спать. В лесу пахло папоротником и землей, а внизу дул слабый ветер, отдаленно отдающий драконидами. Он никогда не позволял этим существам разбивать лагерь рядом с его рыцарями. Они вызывали отвращение у большинства людей, и рыцари в черных доспехах не были исключением.

Тагол закрыл глаза. Его дисциплинированный ум освободился от мыслей и забот этого дня. Он спланировал свой следующий удар, разведал деревню и развернул своих людей. Он верил, что это будет огненное утро. В Гилианосте жил трактирщик, давший приют одному из разбойников, полуэльфу, бежавшему от двух рыцарей Тагола,и трактирщику это дорого обойдется.

Тагол устроился поудобнее, и хотя он уже месяц не лежал на настоящей кровати, все же устроился он легко. Он не скучал по Квалиносту, этому лабиринту эльфов, от одного запаха которых у него сводило желудок. Он лежал на лесной подстилке, на твердой земле, которая ненавидела само прикосновение его тела, ненавидела звук его голоса. Так же охотно, как он ненавидел Квалинести, сэр Эамутт Тагол подумал, что лес ненавидит его.

Затем, погрузившись в самый глубокий сон, он вышел прогуляться. Сэр Тагол вышел из своего тела и путешествовал по дорогам сновидений и по глубоким местам спящих умов. Для него это не было необычным путешествием, и он не нашел ничего необычного. Когда он проснулся, мягкий серый свет предрассветной зари отражался в его глазах, сэр Тагол почувствовал, что в лесу что-то изменилось.

Это было знакомое ему чувство, похожее на воздух казармы, когда воинов призывают на сбор.

Печаль плыла по лесу, как призраки. Деревни лежали в пепле и руинах. Повсюду в качестве предупреждения были вывешены головы. В маленьких городках, не тронутых губительными руками Лорда Тагола и Палача Ченса, люди теперь избегали мятежников. Теперь имя Кериан было известно в каждом квартале леса, как и цена за ее голову. Рыцарь Черепа не предлагал ни стали, ни драгоценных камней, ни драгоценных металлов. Он ничего не предлагал. Он обещал смерть всем, на кого смотрел, пока ее не приведут к нему живой для казни.