Магия безумия

– Я думаю, что она держала нос по ветру, – говорю я и тут же захлопываю рот рукой. Что за бред!

– Так. Хватит делать вид, что ничего не случилось.

Джеб сует книгу в рюкзак, заодно с оберткой от батончика, подходит и хватает меня за подбородок, заставляя поднять голову.

– Ты думаешь, я только притворился, что хотел тебя поцеловать?

Во мне пробуждается какая-то странная игривость, совершенно неуместная в эту минуту.

– Ай-я-яй, эльф-рыцарь. – Я выворачиваюсь из его хватки и вскакиваю – смешливая, кокетливая, совсем не похожая на себя. – Тебе нельзя трогать мою драгоценную попку. Забыл? Изыди, Джебедия!

Я поворачиваюсь к нему спиной. Он хватает меня за локоть.

– Пожалуйста, подожди.

Я вырываюсь и бегу, обогнув сервировочный столик, на другую сторону. Столовые приборы – как баррикада между нами. Слева от меня сидит Мышь Соня. Она размером с песчанку, но с мохнатым, как у белки, хвостом, который покрыт белым инеем. На стуле громоздятся подушки, так что Соня сидит на уровне стола. Ее голова покоится рядом с чашкой, наполовину полной горячего чая. Видимо, Соня замерзла во сне.

Я наклоняюсь к ее уху – продолговатому и серебристому – и шепотом говорю:

– Нет ничего плохого в том, что ты проспала всю жизнь.

Джеб, разинув рот, смотрит на меня, как на марсианку. А я продолжаю:

– Лично я бы очень хотела проспать последние несколько часов.

Джеб грустнеет, и я понимаю, что уязвила его, пускай не нарочно. Я совершенно не сердита – я голодна. А кроме того, капризна, легкомысленна и раскованна. Это очень приятное ощущение.

– Эл, перестань, я не хочу, чтобы у нас всё было вот так…

Джеб шагает ко мне, и тут я слышу чье-то сопение. Оно такое тихое, что поначалу кажется, будто это листья шуршат над головой. А потом я вижу, что у Сони движется нос – блестящий, влажный, розовый, как крошечный шарик клубничной глазури. Я собираюсь отщипнуть его и съесть, но Джеб уже стоит за моей спиной.

Мышь продолжает сопеть.

– Что скажешь, Джеб? Давай перец, попробуем ее разбудить. Она будет нашей подружкой. Назовем ее Нямка.

Слова, которые срываются с моих губ, – полный бред, но я никак не могу их удержать. Как не могу удержать и оглушительное бурчание в животе, которое следует за ними.

Беспокойно хмурясь и наблюдая за мной, Джеб садится рядом и достает пакетик.

– Ее нос, по ходу, оттаял из-за горячего чая.

Я не в состоянии сосредоточиться ни на чем, кроме собственного тела. Оно так и зудит, и мне очень нужно что-нибудь сделать. Я влезаю на стул, потом на стол, оттолкнув ногой блюдце.

– Эл, какого…

В моей голове играет музыка… но это не колыбельная Морфея. Что-то с возбуждающим, затягивающим ритмом. Я качаю бедрами. Рубины на поясе сверкают, серебряные кольца звенят, как у исполнительницы танца живота. Я и не знала, что умею так двигаться. Может быть, я не зря столько лет крутила обруч вместе с Джен.

У Джеба глаза лезут на лоб, а вены на шее вздуваются.

Как зачарованный глядя на мои качающиеся бедра, он издает какой-то звук – нечто среднее между кашлем и стоном. И встает.

– Слезь, а? Ты упадешь.

– Нет. Иди сюда ко мне.

Я поднимаю руки над головой и соблазнительно виляю тазом.

– Это – танец пробуждения для Нямки. Ну, знаешь, вроде того, что танцевали индейцы, чтобы вызвать дождь.

Джеб продолжает смотреть на меня во все глаза.

– Честно, я сомневаюсь, что они так двигались.

Чувствуя биение ритма в каждой жилке, я представляю, как цепочки на поясе у Джеба качаются в такт музыке, как энергия пробегает по звеньям, заставляя их двигаться. Я маню цепочки к себе.

– Эй… эй, подожди!

Они тянутся ко мне, заставляя Джеба влезть с ногами на стул. Он пытается придержать цепочки рукой, но они вырываются и тянут, пока он не оказывается на столе передо мной.

Я хватаю Джеба за бедра и заставляю двигаться в такт. Прижавшись к нему, я касаюсь губами его шеи, покрываю поцелуями нежную кожу, зарываюсь пальцами в волосы и распускаю хвост.

– Ты такой сладкий, так и съела бы, – шепчу я.

Цепочки обвиваются вокруг его бедра и затягиваются. Мгновенно напрягшись, он хватается за них.

– К-как ты это делаешь?

Я смеюсь, проводя ладонями по его бицепсам и груди.

– Морфей показал мне, как оживлять неодушевленные предметы. Здорово, правда?

Я слишком увлекаюсь тем, как хороши на ощупь мышцы Джеба, и перестаю мысленно управлять цепочкой. Как только чары исчезают, Джеб спрыгивает наземь и снимает меня со стола. Я падаю на стул и хихикаю, а он прижимает обе мои руки крест-накрест к бокам.

– Я с тобой с ума сойду, Эл. Хватит.

– Что именно хватит? – Я высвобождаю одну руку и провожу пальцем по его рубашке, по тонкой черной ткани над аккуратным пупком, потом берусь за ремень…

У Джеба напрягается челюсть.

Я мурлычу:

– Бедный Джеб, помешанный на контроле. Твой мир летит в пропасть, когда маленькая Алисса забывает про пояс верности. Так, плохой мальчик?

И я расстегиваю верхнюю пуговицу у него на брюках.

– Ух-х…

– Разбуди Нямку, а потом отправимся домой и устроим настоящий праздник.

Я улыбаюсь так широко, что щеки болят. Это дразнящая, дерзкая улыбка. И почему-то я не могу перестать.

– Перестань так смотреть, – хрипло говорит Джеб.

– Или что?