Магия и прочие приключения

Йан нервно дёрнулся, но Дилекти имела в виду совсем другое. Порывшись в сумках, она достала пару баночек.

– Сурьма и белила. Намажешь лицо, я покажу как надо, и можешь хоть перед отцом родным выступать – в гриме никто тебя не признает.

– То, что надо! – Йан просиял, но вдруг, сражённый новой мыслью, нахмурился. – Стой, ты говоришь, новый шут? А где же старый?

Тениус со значением откашлялся.

– Был у нас паренёк, да седьмицу назад пошутил удачно про рыцарей – а в толпе один оказался. Так приложил железной перчаткой, что бедолага с проломленной башкой до осени будет отлёживаться. – Тениус разглядывал выражение лица Йана. – Ждать мы не можем, но без шуток спектакль не тот. Испугался?

Йан взвесил риски. Что ж, при рыцарях он будет аккуратен, а в целом это будет весёлая работёнка, не колодцы чистить!

Глава 9

Тидер на просвет разглядывал хрустальный бокал. Пустой. Он не любил пить спиртное и терять самоконтроль. Его собеседник, пухлый, с болезненно-красными щеками, в серой мантии с вышитым святым знаком, пьяно хихикал:

– Ну и работёнка у тебя! С утра пошёл попытал ведьм, после обеда на закуску повыкручивал руки… Страшный человек, а?

– Сказки, – медленно ответил Тидер. – Ты же видишь, я пишу труд об ответственности владельца Святой Искры перед Вершителем. Моя задача – мыслить. Отделять слово истины от гнусных измышлений. Спасать народ…

– Да помню я, помню Первый Завет: «Святая Искра даруется, дабы оберегать слабых и убогих, наставлять на путь истинный». Но средства-а…

– Ты всего лишь писарь, Туме. Не тебе судить. Огороды нуждаются в прополке, иначе взойдет на них лишь осот да бурьян.

– Вот я и перетрусил, когда ты меня к себе позвал, думал, выпалывать будешь. – Туме потянулся за бутылкой вина, покачал ее. – Тут на донце осталось, может, допьёшь? Нет? Жаль, тогда б ты вообще отличным парнем был. Про тебя, знаешь ли, страшные вещи говорят.

– Знаю, конечно. Обязан знать. Так когда ты сможешь переписать страницы?

Тидер дружески улыбнулся. Вышло натянуто, но пьяноватый Туме только больше развеселился от гримасы собеседника, не заметив, каким холодным остался взгляд непроницаемых темно-синих глаз дознавателя.

– Дай посчитать. Завтра судебные заседания, не могу. Послезавтра книготека закрыта, там трудятся монахи.

– Затем святый день…

– Да, а в первый день следующей седьмицы – досудебная передача дел. Значит, только на пятый день, и то, если аббат не потребует меня к себе.

– Что же, придется мне подождать. Твой аббат – милейший человек.

– Неужели? – Туме так изумился, что упустил бутыль из рук. Она не разбилась, звеня, покатилась по каменным кирпичам. Писарь кинулся её догонять. – То есть, он прекраснейший, но вы…

– Какое хорошее стекло у западно-дирских стеклодувов. О да, я знаю, ходят слухи, что я его ненавижу, но это недоразумение, которое пошло после того, как он взял под покровительство Обитель кающихся девиц.

– Да, вы отличаетесь строгостью. Ни вина, ни… просто девицу? А? – собеседник пьяно подмигнул.

Тидер понял, что его терпение, с честью выдержавшее почти час разговора с мелким тупицей, стремительно истощается, и встал, заканчивая разговор. Если ему придется выдавить ещё несколько доброжелательных улыбок, он плюнет на дело и отправит писаря в камеру.

– Предпочитаю тренировать свой Дар, и тебе советую. Тогда ты быстро поднимешься.

– Думаете? – Туме зарделся ещё сильней.

– Уверен, и даже могу дать тебе несколько тренировок.

– О, наставник Тидер! – Последние сомнения в глазах писаря развеялись. – Вы так прекрасно владеете Даром! Буду очень, очень признателен…

– Выписки из книготеки аббатства для моей работы.

– Да-да, будут непременно… Я постараюсь!

– Только не сильно распространяйся, что это я тебя просил. Сам знаешь, слухи…

– Да-да!

Тидер, крепясь из последних сил, выпроводил гостя из комнаты, и дал волю своему лицу, которое тут же сложилось в презрительную гримасу. Глупый парнишка-писарь – всего лишь его невольный информатор о делах аббата. На пару месяцев этого источника должно хватить.

Под левой ключицей мучительно заныло. Тидер машинально потёр кожу, сморщился. Последнее время старая рана начала болеть чаще, и в самое неподходящее время. Возможно, придётся отвести время и заняться наконец-таки здоровьем… Когда? За всеми делами он даже до постели не доходит, через раз засыпает на столе. Дело превыше всего. Скорей бы вернулся Рефинье, иначе в одиночку можно сойти с ума.

Наставник попытался унять эмоции. Прошелся по кабинету, остановился у окна, оглядывая Лестецию с высоты своей башни, как ястреб из поднебесья, но зацепился взглядом за туманные башни аббатства перед городской стеной, и снова заскрипел зубами.

Аббат Нирри, правая рука Ульциха, кутила и пьяница, покровитель не-слишком-кающихся-девиц, невзирая на обеты… Из-за таких, как он, Церковь пропадает, слабеет и теряет авторитет даже среди черни. Поговаривают, что святость осталась только в древних книгах, и те давно перевраны корыстными наставниками.