Магия и прочие приключения

Йан пытался прочесть хоть что-то на этом лице, словно высеченном из камня. Рефинье изо всех сил старался не выказать своего веселья. В молодые годы он, пожалуй, хохотал бы над ситуацией. Сейчас же он просто свернул свиток с описаниями реальных деяний таких нечестивых наставников. Жаль, Тидер не видел этот спектакль. Надо ему рассказать, пусть позлится.

– Студиоз, ты полагаешь, что простому народу дозволено решать, что достойно, а что нет?

– Ава оставил всем нам законы, по которым мы отделяем добро от зла, – нашёлся Йан. – И наставники иногда ступают на путь греха!

– Ступают. Люди слабы, и Дьяволица особенно упорно искушает наставников. Такие случаи расследуют дознаватели, разбирает и осуждает консистория. Конкретные случаи, заметь. У вас налицо обобщение.

– Но обобщение только тех, которые…

Рефинье надоело классическое универсумовское словоблудие. Он встал, оказавшись на голову выше Йана.

– Сколько вам заплатил этот боров? Борусье?

– Три кареля… Обещал пять… Мы каемся! Искренне! – Йан раскаивался, что не послал вместо себя Тениуса. Он главный в труппе, пусть бы попрыгал тут.

– Продешевили вы. Каетесь? Тебе, вижу, не только на богословскую мантию плевать, но и на жизнь свою. Её за деньги не купишь. Три сотни плетей, знаешь ли, не все переживают. Я, например, таких не видел.

Рефинье вперил орлиный взгляд в перетрусившего, серо-зелёного студиоза. Ладно, постращали и будет. Прочие актёры-бестали, похоже, все обделались от ужаса, им точно надолго хватит. Возиться с этой мелочью дольше глупо.

Нависнув над Йаном, Рефинье внушительно произнёс:

– Денно и нощно я борюсь с нечестивыми наставниками, и не я один. Церковь стоит на страже блага, возвещает закон, охраняет справедливость. И будет делать это во веки веков по завету Вершителя.

Мысленно аббат отметил стойкость студиоза. Трусит, а взгляда не опускает. Из него мог бы вырасти боец. Даже жалко, что бесталь.

– Мне дела нет до ваших издёвок, и граф просчитался, думая меня задеть. Однако слухи ползут быстро, и, чтобы не повстречаться с моими более обидчивыми коллегами, я бы на вашем месте ехал отсюда самыми безлюдными дорогами. Тут недалеко обширные пустоши. Что, предпочитаешь плети?

– Нет! Получается, вы нас отпускаете?

– Катись уже!

Наблюдая, как студиоз рассыпается в благодарностях, Рефинье прикинул – не заказать ли такой же спектакль в Лестеции, для Ульциха и его кодла? Хотя бессмысленно. Если уж народ начал смеяться над наставниками, Церкви необходима очистка, и собранные им бумаги, которые он предъявит на Совете…

Рефинье снова взялся за свитки.

Йан выскочил из затхлой комнаты, подошёл к окну и прижал пылающий лоб к металлическому переплёту. Уже стемнело, землю внизу сжали длинные белые пальцы тумана.

Он ненавидел непоколебимую строгость догматов, которые то и дело невольно нарушал.

– Но, Вершитель, есть ли другой способ нести в этот мир свет и порядок?

Только на лестнице, по которой он спешно сползал, до него дошёл весь смысл совета ехать через пустоши.

Глава 11

Йера вертелась перед большим зеркалом и обдумывала два дела сразу. Идет ли ей это черное траурное платье? Колдун ли портной?

Портной, бородатый мужчина средних лет, и его жена стояли за спиной и ждали вердикта капризной заказчицы. Это была уже далеко не первая примерка, но Йера за все предыдущие визиты так и не смогла определить, луфы ли эти ребята. Даже когда колдун занимается ремеслом для прикрытия, он достигает успехов куда больших, чем его немагические собраться по цеху. Чаще всего это ремесло, связанное, как и магия, с нитями и переплетениями – ткачество, шитье. Супруги Брикс были лучшими портными в городе.

– Кажется, мне давит в поясе.

– Где именно, госпожа?

Жена портного подошла и наклонилась над талией заказчицы. Через зеркало Йера видела её лицо, на котором было ясно написано, что вместо пояса девушка хочет распороть балованной дамочке живот.

– Здесь… Или здесь? И надо бы сделать запас, ведь у нас долгие пиры. Но чтобы платье при этом облегало фигуру!

«Прости, дорогая, но ты ведь не ответишь на прямой вопрос. А если ты луфа, мне незачем раскрываться».

Может, устроить опасную ситуацию, как в соборе Марциха? Выпускать химеру, как в Дире, не хочется, она разнесет добрым людям весь дом. В Борверии и провоцировать не пришлось, её саму нашли местные культисты Дьяволицы, спасибо что раньше дознавателей. Поделом ей, незачем тратить колдовство на доливку вина в пустеющей бутылке…

Пока колдун не возьмется за нити, отличить его от луфа почти невозможно.

Вдруг Йера почувствовала, что тугой пояс платья ослаб. Девушка подпарывала его на правом боку, но с левым тоже определенно что-то творилось. Нитки перестраивались в новое плетение и растягивались. Как и невидимые нити, вплетенные в ткань.

Йера ухватилась за тоненькую незримую струйку. Девушка вздрогнула и отскочила, оглянулась на мужа. Тот вскинул руку, и Йера, не успев среагировать, почувствовала, как на шее сжалась обжигающая веревка.

Взгляды всех троих пересеклись.

Несмотря на боль, Йера улыбнулась и хрипло выдохнула:

– Свои… ребят…

Шею слегка отпустило.