Магия убийства

…Минут через двадцать лимузин выкатился на платную дорогу, добавил скорости и полетел, как та самая птица-тройка. Беззвучно, мягко, словно и не по земле.

Согревшаяся Эка приоткрыла один глаз, поглядела на сидящую напротив Веронику и сипло бросила:

— Привет. Ты Мишкина гадалка, да?

Ника догадалась, что речь идет о Троепольском, и кивнула:

— Да.

— А мой боец уже на месте, — ворчливо буркнула Катерина, поворочалась на лежанке, просунув левую руку к правому подлокотнику, ловко нажала на нужную кнопку и привела лежанку в положение «кресло». — Если б не эта чертова погода, — продолжила ворчать, — то и нас бы с тобой на вертолете туда забросили. А так…

«А так» — понятно. Приходится терпеть «плацкарт».

Катерина села прямо, поправила сползшую набок алую кепку и, наконец, представилась:

— Эка. Можно на «ты».

— Вероника. Можно Ника.

— Мишку давно знаешь?

— Три дня.

— Ого. Всего три дня? И как он тебя… точнее, как тебя Инесса пропустила?

Вероника в нескольких предложениях обрисовала положение, в котором очутился Троепольский, и собеседница присвистнула:

— Реальный попадос. И Инка тебя все-таки пропустила? Наша принципиальная и упертая.

Вероника виновато развела руками, изображая жестом «да как-то так, почти случайно».

— Бывает, — согласилась Эка. — Выпить хочешь?

— Пожалуй, обожду.

Эка прищурилась:

— Тоже принципиальная?

Вероника хохотнула:

— Куда там! Я, прежде чем гадать, вообще обязательно рюмашку пропускаю. Иначе — боюсь.

— Чего?

— Гадать.

— Да ладно. — Эка так удивилась, что стащила с головы кепку, взлохматила длинную челку и уставилась на визави, как эскимос на караван верблюдов. — Реально? Ты ж так сопьешься, если перед каждым сеансом надираешься…

— Я не надираюсь, и я не профессиональная ворожея, — перебила Вероника, пока девчонка не ушла в далекие наркологические дебри и не поставила ей крепкий диагноз. — Вообще-то я кондитер, гадание только хобби.

— Да ладно. Шутишь. Как такое возможно? Как тебя…

— Инесса пропустила?

— Да нет! Как ты вообще сюда попала?!

— Сама не понимаю. Честно.

Эка, забыв о том, что собиралась выпить, откинулась на спинку кресла и принялась разглядывать кондитера-ворожею настолько изумленно, что та аж засмущалась. Похоже, Катерина давно отвыкла хоть чему-то удивляться, а тут, «в плацкарте», встретила такую небывальщину. Вероника, вне всякого сомнения, пробила брешь в, пожалуй, подростковой защите странноватой девушки, выставлявшей, надо помнить, уже третьего бойца на «Битву».

— А мне погадаешь?

— Нет.

— Почему?

— А тебе этого не надо.

Катерина подняла вверх указательный палец:

— Респект. В вагонах гадают только цыганки-мошенницы.

Ника снова рассмеялась. И поняла, кого ей напоминает эта девушка. Едва поглядев на фото Эки из синей папки, Вероника задала себе вопрос: «Я ее раньше видела? Мы где-то встречались?» Как оказалось, нет. Катерина была исключительно похожа на актрису, игравшую роль женщины-совы в «Ночном дозоре». Такой же носик-клюв, миндалевидные глаза и острый подбородок… Красивая, даже вызывающе эффектная девчонка. И милая, как оказалось.

— Эка, ты меня прости. Это из-за меня тебе пришлось на улице мерзнуть, мне пришлось…

— Из-за тебя? Как же! — фыркнула девчонка. — Это Тимка, борщ, поставил тачку у метро, где к нам мент прицепился: «Стоянка запрещена, стоянка запрещена»… Принципиальный. Тоже. Ну Тимке и пришлось свалить. Сама, короче, виновата. — Видимо вспомнив о том, как мерзла из-за высокоморального полицейского и собственной глупости, Эка перегнулась через подлокотник, раскрыла дверцу мини-бара и забормотала над холодными бутылками: — Так-так-так… А что у нас здесь есть? Ты бахнуть точно не хочешь? Меня «на старые» что-то колбасит… — Рука Катерины сначала схватилась за горлышко бутылки с виски, потом переместилась на шампанское… — Да ну его, возиться, открывать. — Эка, не меняя позы, возмущенно буркнула: — Не, ну где ты видела бар-холодильник, где нет пиваса, а? Дед, старовер, блин… Придется пить «шампунь».

Внучка старовера разочарованно выудила из холодильника небольшую полулитровую бутылку дорогущего шампанского, деловито ее откупорила и, не глядя нашарив висящий на подставке стеклянный бокал, наполнила его на треть и протянула Веронике:

— Хочешь не хочешь, но за знакомство — надо. Пить в одиночку — дурной тон. — Подумала и добавила: — Если верить моему деду, а ему не верить бессмысленно, так как он всегда прав, а потому поддерживай, давай.

Вероника с улыбкой приняла бокал. Искрометно бесшабашная Эка вела себя так, словно они сто лет знакомы, не улыбнуться было сложно.

Девчонки, едва дотянувшись бокалами, чокнулись, и болтушка Катерина продолжила вещать:

— Не, ты не подумай, я не вбухиваю, — прыснула. — Как ты! Днем собиралась отоспаться, вечером явилась бы — трезвей стекла. Но кто же мог подумать, — загрустила, — что дедушку родным говном зальет.

Вероника, хрюкнув, подавилась газами от шампанского.

— Чем-чем?!