Магия убийства

И с полицейским, скорее всего, все не так уж гадко получилось. Поставил тот парнишка машину поближе к месту, где его подругу должны были забрать, не захотел ее морозить… Причем наверняка был трезвым! Уж если бы от парня пахло алкоголем, то возле розового чемодана Вероника увидела б наряд полиции и лежащего на капоте закованного мажора. Такой случай упертый служака ни за что не пропустил бы, заставил бы парнишку и в трубочку дыхнуть, и из машины выйти… Но на площадке возле станции метро стояла лишь озябшая девчонка в алой кепке. И получается, что Тимофей остался трезвым после бурной вечеринки. Похоже, он хороший друг, возможно, и влюбленный… Вероника вспомнила, как часто ее знакомые, да и она сама ворчат на гаишников, и загрустила уже по другому поводу: «Я становлюсь брюзгой? Старею, что ли?» Пора, пора заводить котов и попугаев, усаживаться на лавочку вместе с бабульками и мыть кости молодежи. Обсуждать болячки и давление, сетовать на непогоду.

А кстати, о погоде. Ника поглядела в окно и увидела, что «пастушья» туча осталась вдалеке. Машина ехала под низким серым небом вдоль дороги, плотной шеренгой стоял хмурый древний ельник, как будто говоривший людям: не надо вам сюда ходить, не трогайте меня, езжайте мимо… что вы забыли среди елок, сомкнувших густые лапы плотно, словно позеленевшие от древности зубы египетской мумии…

— Тучу уносит в сторону? — раздался в салоне голос неунывающей Катерины. — Хорошо бы, да? Перед ужином, если хватит времени, могу сводить тебя на лосиную ферму. Там классно. Денис — егерь тоже классный. У него фамилия как у того боцмана из «Полосатого рейса» — Кныш. Прикинь? Его все по фамилии зовут, ну кроме Инессы, разумеется. Та его, — Эка закатила глаза и засюсюкала, — Кнышиком зовет. Мой Кнышик, прикинь?

— У Инессы роман с егерем? — Брови Вероники взлетели под челку.

— Ага. Уже три года мутят. Кныш сюда переехал по ее наводке. Он вообще-то ученый, биолог… или зоолог? — Задумавшаяся Эка села прямо. — Да какая на хрен разница! Два сапога пара: она людей изучает, он лосей. Дед, кстати, считает, что лосиное молоко его на ноги поставило.

Ника вспомнила жизненное кредо господина Кощина: «Зачем платить за то, на чем можно заработать», и поинтересовалась:

— И солидное там предприятие? Лосиная ферма?

— Да ну. — Эка махнула ладошкой с разноцветным желто-фиолетовым маникюром. — Только на деда и хватает. Дениса же интересуют лоси как таковые, а не заработок. О! Подъезжаем.

Лимузин, прошив насквозь небольшую чинную деревеньку, проехал неширокий мост над мирной речкой в стылых камышах, взобрался на пригорок. Перед Вероникой открылся потрясающий вид на поместье Кощиных. С домом в стиле дворянской усадьбы — двухэтажным, бело-голубым, в форме полумесяца или разогнутой подковы, с длинным ажурным балконом и портиком на ребристых колоннах с роскошными капителями. Великолепные высокие окна в хорошую погоду, вероятно, ловили лучи солнца, и облик дома становился совершенно ослепительным. В центре подковы наблюдалась выпуклость. Вероника предположила, что там, под тентом, спрятались от непогоды нежные цветы и кустики.

Хотя мог и уличный бассейн скрываться. Такое Вероника тоже видела, кому чего нужнее — одному розарий подавай, другому лоханку с водопадами и волнами.

Лимузин подъехал к кованым воротам, где в металлических плетениях запутался шикарный вензель с буквой «К». Слава богу, без короны поверху, но такой претенциозный, что Вероника невольно усмехнулась. Услышала:

— Ох и дался же вам всем этот вензель! — Голос Эки сделался обиженным и немного грозным. — Моя бабушка, между прочим, из дворян Красновых! Родственница того самого генерала. Дальняя, конечно… И на эту усадьбу удалось найти документы, подтвердить, что раньше здесь Красновы жили. — Легковесная болтушка Эка снова развеселилась. — Представляешь, какой у меня набор генов? Дед — потомственный пролетарий, в ЦК половину жизни провел. И бабушка, у которой половина родственников провела полжизни в лагерях. Жесть, да? Половинка на половинку я, выбирай чего захочешь.

Про папу — грузинского князя, ни слова. Хочется думать, посчитала, что и так достаточно в ней всего перепутано.

Машина обогнула выпуклость розария-бассейна, беспардонно присыпанную опавшими черными листьями, налетевшими от недалекой аллеи с невысокими деревьями, подстриженными в форме шариков. В конце аллеи Ника разглядела центральную фигуру фонтанчика — толстого плутоватого амура, выливающего из кувшина воду, сейчас, понятно, выключенную.

Спросила мимоходом:

— А как же твой дед и бабушка…

— Смогли пожениться? — договорила за нее потягивающаяся Катерина. — Скрывали бабкино темное прошлое, разумеется. Баба Тася в ТАСС машинисткой работала, там и познакомились. Красивая была-а-а-а… как я! — Эка громко шмыгнула носом и лихим пролетарским жестом утерла его ребром ладони.