Магия убийства

А потому… Вероника покосилась на утирающую глаза Катерину… Все сходится на этой девочке. Только из-за любимой внучки, которой он даже дал свое отчество, Эдуард Кузьмич станет проявлять невероятные для больного старика усилия, ловчить, труп прятать…

Логически — все правильно, не придерешься. Но стоит только посмотреть на плачущую Эку, вспомнить ее утреннее поведение — беспечная болтовня, при упоминании Инессы ни один мускул не дрогнул на лице… Сейчас рыдает, все кулаки искусала. Как тут соединить несоединимое?! Эка хорошая искренняя девчонка, на хитроумную убийцу она никак не тянет!

«Может быть, у нее провал в памяти? Я же сама утром чуть не подумала: мне все приснилось. Гроза, горящий подсвечник, два мужика склонились над скатанным ковром, из которого торчат женские пятки…»

Бр-р-р! Пожалуй, мозгу есть от чего заклинить. Такое и по телевизору смотреть страшно, а уж воочию…

Так что это? Амнезия или хитрость? Эка хорошая или Эка ужасная? Поверить и помочь ей или устраниться? Рассказывать о том, что видела через окно…

«Стоп. А ничего рассказывать нельзя. Красильников мне голову открутит, когда узнает, что я разболтала о своей диверсионной прогулке под окном кабинета.

А собственно, почему это „открутит“ и „нельзя“? — тут же мысленно фыркнула Вероника. — Я что, не имею права гулять ночами по балконам? Это кем-то запрещено? ФСБ, законодательством?

Так, ладно, с этим все понятно. Никто не запрещает девушкам шастать по балконам в ураган, девушки бывают всякие, я так вообще — эзотерик, считай, слегка безумная. Понять бы главное: Эка хорошая или Эка ужасная?!!»

Шаркая по газону и разбрызгивая сапогами воду, Вероника побрела к дому, вслед за Катериной и обнимавшей воспитанницу нянюшкой, плюнувшей на приготовление обеда и прибежавшей свою девочку баюкать. Уже поднявшись по крыльцу, перед самой дверью, Эка неожиданно отпихнула от себя няню и развернулась к Веронике.

— А ты ведь знала! — выкрикнула. — Ты знала, что Инка умерла! — Ника молчала, нянюшка пыталась утянуть промерзшую под дождем девчонку в дом. — Ты спрашивала о сапогах, — Эка продолжала упираться, — показывала нам носки… Почему ты спрашивала о носках и сапогах?!

Анастасии Семеновне все же удалось затащить брыкающуюся Эку в вестибюль, где Вероника увидела Аркадия Валентиновича, с интересом наблюдающего представление.

— Как ты узнала?! — твердила Эка.

— Ты забыла, кто я? — устало выговорила Вероника.

А что еще она могла сказать под взглядом внимательно прищурившегося антиквара?

— Так ты… — Катерина зажала рот ладонью и вытаращилась на Веронику. — Ты… настоящая? Да? Ясновидящая?!

Помолчав, Эка сама кивком ответила на собственный вопрос, повернулась в сторону лестницы и почти столкнулась грудью с задумчивым искусствоведом. Поглядела на него так обличительно и высокомерно, как будто лысоватый Валентинович ей обещал жениться, ну или снять луну с небес, но обманул — ничтожный тип.

Причем обмен красноречивыми взглядами получился взаимным. Валентинович засмущался, аки пойманный с тугой заначкой муж, благоверная которого последнюю курицу в прошлом месяце зарезала. Посторонился, пропуская женскую компанию, и подарил уже Веронике настолько неоднозначный взгляд, что Полумятова, невзирая на миллион наиважнейших мыслей, уделила внимание и этой загадке: «Он меня как бы уничтожил взглядом или, наоборот, окатил восхищением? Похвалил за что-то?»

Эка медленно плелась по лестнице. Анастасия Семеновна осталась у первой ступеньки, все никак не могла решить: идти ли ей за воспитанницей оказывать моральную поддержку или возвращаться на кухню, к обязанностям, тоже, надо сказать, вполне прямым. Хозяйский долг возобладал, кормить людей необходимо. Хозяйки же, как те десантники, живут под лозунгом «Никто, кроме нас». Шепнув Веронике:

— Ты ее не оставляй, Эка с Инкой шибко дружила, — нянюшка помчалась к поварешкам. И на ходу заботливо прикрикнула: — И заставь ее переодеться! Пусть мокрые штаны снимет!

А Вероника и не собиралась Эку оставлять. Вышибив клин клином — один страх новым ужасом, — она почувствовала желание бороться, как пресловутая лягушка, что взбила сливки в масло и выбралась из кувшина. Мы тоже выберемся, думала Ника, поднимаясь вслед за Экой и глядя в ее согнутую спину. Помощи, похоже, ждать неоткуда, от дороги до деревни только что вернулся охранник Вадим, сообщил, что подмытый мост практически лег на воду, на него и человеку ступать страшно, а о машине речи быть не может. Так что добраться даже до участкового сегодня точно не получится, и выбор простой: шагать кружными тропами через лес до поселка — на круг получится километров тридцать с гаком, или ждать, пока вода спадет и добираться до деревни вплавь. Там есть обычная, не сотовая связь.

Но это должен решить хозяин. Павел хотел изобразить из себя крепкого орешка, дескать, он может попробовать доплыть до деревни, но управляющий, сбегавший к Эдуарду Кузьмичу за советом, передал охранникам строжайший хозяйский указ: «Чтоб никакого риска! Хватит нам уже одной рисковой покойницы! Сидите дома».