Магнолии были свежи (СИ)

— Тебе нужен кто-то взрослее тебя самой, Мадаленна. — серьезно произнесла Дафни, и смех замер на полуноте. — Кто-нибудь, кто тебя спасет от тебя самой. — слова замерли сами, и Мадаленна почувствовала комок в горле. — Я не хочу тебя потерять.

Кру порывисто обняла ее, и на несколько минут Мадаленна застыла. Она старалась скрывать свое состояние от всех, даже Аньеза не знала и половины, но как Дафни, которая не знала о ее жизни и четверти, смогла угадать, что с ней происходит что-то очень нехорошее? Мадаленна потерла горло и посмотрела на темные окна своей комнаты и на освещенные родительской спальни. На фоне голубых занавесок там расхаживала одна фигура, отчаянно жестикулируя. Мадаленна в нем узнала отца.

Дверь открылась прежде, чем она позвонила в колокол, и на пороге показался предупредительный Фарбер. То, что в доме происходит нечто неладное, Мадаленна поняла сразу — никого из слуг внизу не было, на кухне стояла тишина, а Фарбер отчаянно отворачивался от нее, стараясь не встретиться взглядом. Она снимала пальто, когда наверху раздался звон, и Мадаленна вздрогнула, когда по полу прошелся чей-то каблук, тщательно растаптывая осколки. Мадаленна знала, что в отношениях родителей все было не так хорошо, как было десять лет назад. Однако удивлена она не была. Она ждала этого. Она знала это. Мадаленна понимала, что отношения родителей должны были стать сложными после всего того, что они пережили, но она надеялась на чудо. Когда Эдвард ничего не исправил, надежда на счастливую семью стала медленно таять, а потом Мадаленна стала просто ждать минуты, когда все решится. Ожидание было мучительным.

— Фарбер, будьте любезны, принесите мне грелку в комнату.

— Конечно, мисс.

— И еще, попросите, пожалуйста, Полли, — ее прервал виноватый взгляд дворецкого. — Что такое?

— Мне очень жаль, мисс, но сэр Стоунбрук перевел Полли в особняк близ Портсмута.

Мадаленна схватилась за лестничные перилла. Только не Полли. Только нее милую, добрую, дорогую Полли, от которой всегда пахло шафраном и кардамоном, в чьем переднике она так любила прятаться.

— Как это?

— Сэр решил, что это нерентабельно для дома держать столько слуг.

— Понятно. — комок в горле стал еще больше. — Фарбер, пожалуйста, не забудьте про грелку.

Мадаленна вбежала по лестнице так быстро, что пояс на брюках неприятно сдавил ребра. Такого гнева она не испытывала давно. Неужели было сложно сказать об этом ей самой? Она ведь смогла бы сама платить Полли содержание, она взяла бы еще больше уроков, только не отвозила бы ее по приказу Бабушки в Портсмут. В том особняке всегда было так холодно осенью и зимой, а сейчас особенно, ведь никто не стал бы отапливать дом ради одной горничной. Хильда. Э то был ее приказ, Мадаленна знала это. Она узнавала Бабушкин почерк и была готова кричать от ужаса — отец становился копией своей матери. Мадаленна почти дернула ручку двери, когда громкий голос отца заставил ее остановиться. Она уже подслушивала сегодня, почему нельзя было пойти на это еще раз?

— Ты понимаешь, что мне предлагаешь, Аньеза? Отправить мою мать в Портсмут? — фигура отца ходила из стороны в сторону.

— Это лучше дома престарелых, куда ты ее определил в начале.

— Это не дом престарелых, это санаторий!

— Можешь называть это как хочешь, но правда есть правда.

— Аньеза, я терпел ее выходки всю жизнь… — миссис Стоунбрук презрительно фыркнула и перебила его.

— И будешь терпеть дальше, ты ведь ее сын.

— Аньеза!

— Я говорю правду, Эдвард. Я знаю тебя, я знаю твою болезненную привязанность к Хильде, и я знаю, что ты никогда себе не простишь, если оставишь ее в этом заведении.

— Я не люблю ее. — выпрямилась фигура.

— Если не любишь, тогда зачем отправил по ее приказу Полли?

— Это… Это было нерентабельно… — но его снова перебили.

— Ох, прошу тебя. — фигура матери поднялась и подошла к порогу; Мадаленна осторожно зашла в комнату. — Можешь себя утешать этим отговорками, но меня — уволь. Мадаленна!

Она вышла на свет и посмотрела на родителей — те были явно уставшими, но Аньеза будто бы вся светилась изнутри, а Эдвард; он выглядел так, словно его что-то съедало. Мадаленна знала что — Хильда. Она понимала, что родители были удивлены ее приходом, но она все еще была наивно уверена в том, что все семейные проблемы стоило обсуждать сообща. Видимо, Мадаленна что-то упустила.

— Милая, здравствуй. — к ней подошел отец и обнял. — Как экзамены?

— Отлично. А вы как?

— Замечательно. — к ней подошла Аньеза. — Обсуждаем хозяйственные дела.

— Я слышала. — кивнула Мадаленна. — Папа, насчет Полли…

— Милая, — поморщился он. — Давай завтра, хорошо? Я очень устал и ужасно хочу спать. Хорошего тебе вечера. — он поцеловал ее в лоб и коснулся руки Аньезы. — Хорошего вечера, мои девочки.