Магнолии были свежи (СИ)

Отказавшись от карты, она поступила очень безрассудно — Мадаленна никогда не была в Милане и понятия не имела, куда нужно было идти. Но она так давно не думала о последствиях своих поступков, так давно не разрешала себе идти куда-то бесцельно, не рассчитывая время по минутам и не думая о том, успеет ли она на метро и не закроются ли двери аудитории, что Мадаленна позволила своим ногам вести ее куда глаза глядят. Светило солнце, и мистер Гилберт оказался прав — погода была совсем весенней. Март в Англии был слякотным, с вечной мерзлотой и пасмурным небом, а тут все было иначе. Выложенный мрамором асфальт пригревало жаркое солнце, небо было лазурным, и только одно облако безмятежно покачивалось себе над вершинами гор. Мадаленна позволила себе на время оказаться маленькой девочкой и представила себе, как она может дойти до границы города, подобраться к горе, и, перебравшись, оказаться в Тоскане. Мысль оказалась забавной, и она громко рассмеялась, напугав только стаю чаек, сидящих на цветном узоре мозаики. Заметив, что никого не было около нее, Мадаленна раскинула руки и закружилась на месте. Она наконец-то была дома.

***

Мама редко говорила о Милане, упоминая, что она была тут только проездом. Аньеза любила воспевать небольшие городки с мощеными улицами, с небольшими балконами, с домами, которые так близко стояли друг к другу, что соседи сколачивали на сваях деревянные мостики и ходили в гости, не спускаясь по лестнице. Но мама никогда не говорила о Милане, и Мадаленна сама не заметила, как начала говорить только о такой Италии, вышешедшей из легенд о Римском величии и сказок об итальянских пастухах. Но Милан был другим. Он стоял как будто бы особняком от всех других итальянских городов, но не надменно, а просто от того, что сам говород понимал свое отличие и принимал его. Его история была не менее далекой, чем у Рима, не менее интересной, чем у Вероны, и все-таки почему-то сказали, что все дороги вели только в один итальянский город. Мадаленна начинала понимать, что не согласится с этим изречением. Тоскана была чудесна, в ее памяти остались все те же маленькие улицы и торговая площадь, точь в точь похожая на рисунок из книги со средневековыми легендами, но в этом городе она чувствовала величие тех династий, который смогли заявить о себе на всю Европу. Кто сказал, что Англия правила всем миром, просто не видели Миланский собор. Мадаленна не сходила с места уже половину часа, смотря на десятки шпилей, уходящих под самые небеса. Из окна ее гостиницы на четвертом этаже собор не так поражал ее воображение. Она видела прекрасную резьбу, словно это был не камень, а кружево, она видела белоснежную чистоту его линий, но она не чувствовала его величие и спокойствие. Однако сейчас она едва дышала, смотря на это чудо. Острые шпили соединялись с изящной крышей, и белый цвет не утяжелял собор, наоборот, создавалось ощущение, что он парит над землей в утренней дымке тумана. На одном из них, прищурившись, Мадаленна заметила статую Мадонны, она сверкала на утреннем солнце.