Магнолии были свежи (СИ)

Мадаленна быстро подошла к столику и позвонила в колокольчик. В дальних комнатах раздался шум, и послышались чьи-то шаги. Достаточно. Линда могла говорить что угодно, но так оскорблять своего мужа — Мадаленна не могла позволить себе стоять и слушать все гадости, которые она спокойно говорила. Она же жила с ним в браке столько лет, неужели не осталось хоть сколько-то уважения за все прожитые годы? Появился Фарбер и молча поклонился. Мадаленна незаметно разорвала попавшуюся под руку бумажку и, стараясь сдерживаться, проговорила:

— Фарбер, это миссис Гилберт, — она указала на Линду. — Это жена мистера Эйдина Гилберта. — лицо дворецкого вытянулось. — К университету она относится весьма косвенно. Будьте любезны, проводите ее за дверь.

— Подождите, — Линда судорожно сжала в руках сумку. — Дайте мне, пожалуйста, еще пятнадцать минут.

— Мадам, — неумолимо произнес Фарбер. — Прошу следовать за мной.

— Только пятнадцать минут. Пожалуйста. Это важно.

Больше всего Мадаленна хотела выставить Линду за дверь и больше никогда и ничего не слышать о ней. Но это была утопия. Эйдин все равно оставался отцом для Джейн, и, Бог знает как, известие о разводе приняла бы его дочь. Линда все равно появлялась бы в их жизни, все равно продолжала бы маячить где-то на заднем плане, и Мадаленне нужно было приучать себя к тому, что бывшая жена была неотъемлемой частью их жизни.

— Фарбер, будьте любезны, ровно через пятнадцать минут проводите миссис Гилберт до автомобиля. — она отодвинула кресло и встала за него, как будто бы защищаясь. — Что вам нужно?

— Все очень просто. Мне нужен мой муж, верните его.

— Мистер Гилберт не вещь, чтобы его можно было забирать и возвращать назад. — жестко сказала Мадаленна. — Я люблю его и хочу быть рядом с ним.

— Я тоже люблю своего мужа, — на лице Линды проступило отчаяние, но жалеть ее совершенно не хотелось. — Но вы его отняли у меня. И у Джейн. Неужели вы и правда думаете, что сможете жить с ним в браке? Милая моя, — она ловко подцепила Мадаленну за подбородок, но та успела вывернуться и предупреждающе взмахнула рукой. — Вы хоть понимаете, что такое брак? Вам всего двадцать лет, вы понятия не имеете, что такое обычные будни. Или вы считаете, что вся ваша жизнь с ним будет прогулкой по Италии? Вы, романтичная девочка, что вы знаете о настоящей жизни?

От ехидной улыбки Мадаленна почувствовала, как внутри все сжалось. Она позволяла этой женщине брать все ее любимые мечты, вертеть на руках, а потом презрительно глядеть на них и бросать на пол. Мечты ломались, не успев даже поцвести, и оставалось только подбирать что-то бесцветное и сжавшееся с пола. Мадаленне захотелось снова заплакать на коленях у матери, рассказать, как ей сложно, как больно, и как очень хочется быть счастливым человеком. Но мама тогда сказала бы, что за любое счастье надо бороться и легко похлопала по руке. А что сказал бы мистер Смитон? Она покосилась в сторону, но кресло было пустым. Мистер Смитон ничего не мог сказать, он был мертв. Ей надо было сражаться в одиночку. Кто сказал, что Мадаленна Стоунбрук жила только одними мечтами? Кто сказал, что она не приспособлена к жизни? Она выпрямилась и холодно посмотрела на Линду. Женщина следила напряженно за каждым ее движением, и Мадаленна не собиралась давать ей повод думать, будто она ее боится, будто ее так легко сломить.

— Вы говорите, что я не присоблена к жизни, миссис Гилберт. — Мадаленна одернула на себе жакет и вцепилась в спинку стула. — Вы думаете, будто я не понимаю, в чем состоит супружеская жизнь? Миссис Гилберт, — она вышла в середину холла и смело посмотрела на нее. — Я занималась домом с тринадцати лет, при Хильде Стоунбрук я была экономкой и горничной. Я знаю, что такое завтраки, обеды и ужины, я не боюсь счетов за свет и за газ. А что насчет романтики — я теряла близких мне людей с десяти лет и продолжаю терять. — в горле встал комок, но она его проглотила. — Я больше не строю иллюзий ни на чей счет. Жизнь коротка, и она имеет свойство заканчиваться. Я знаю, что моя жизнь с мистером Гилбертом не будет простой и легкой, я знаю, что будут ссоры, и я еще не раз вспомню этот разговор с вами. Но я знаю, что эта жизнь будет хорошей, потому что мы любим друг друга!

— Значит, мои дела совсем плохи, — криво улыбнулась миссис Гилберт. — Кто бы мог подумать, что такая… Девочка окажется такой способной.