Магнолии были свежи (СИ)

— Отпустите его, — не слыша ее, продолжала Линда. — Сделайте так, чтобы он вас совсем забыл. Вы же так волнуетесь о его счастье, так позвольте быть счастливым, а не бегать из страны в страну из-за вашей связи.

Мадаленна хотела встать со стула и не могла. Усталость появилась так внезапно и оказалась такой сильной, что ей хотелось только одного — лечь спать, заснуть и не вспоминать об этом кошмаре. Ведь ничего не было, Эйдин никогда не подставлял ее репутацию под удар, всегда заботился о ней. И кто мог поверить в такую чушь? Но что если в словах Линды был здравый смысл? Мадаленна ведь и правда хотела, чтобы он просто был с ней, а разве это могло точно сделать его счастливым? Она потрясла головой — этого миссис Гилберт и добивалась — рассорить их и разъединить, но внутренний голос снова проснулся и начал нашептывать одну и ту же фразу: «За жертвы приходится платить тем, ради кого они совершаются.» Что если все случится так, как Линда и обещала? Что если Эйдин разлюбит Мадаленну? Она сможет перенести все, кроме только холодности и отстраненности. А ведь именно таким он и был сейчас, наверное, со своей женой; ровным, вежливым и далеким. Но у Линды был Джонни, лихорадочно думала Мадаленна, и другие ее увлечения, она не любила своего мужа, а сейчас просто цепляется за этот брак, потому что ей больно видеть, как привычное рушится у нее на глазах. Однако всё всегда возвращалось по содеянному в двойном размере; как так тогда Мадаленна сможет жить? Ну почему всегда нужно было расставаться с любимыми, чтобы продолжать их любить?!

Все это время Линда напряженно следила за Мадаленной, как кошка за мышью; внимательно смотрела за каждым ее поворотом головы, пыталась понять, о чем она думает. Наконец Линда коротко вздохнула и подошла к ней.

— Мне кажется, вы больны, и вам не стоит сегодня приходить на вечер. Я передам Эйдину, что вы пытались до него дозвониться, но не смогли.

Мадаленна исподлобья смотрела на то, как Линда неспеша надевала красивые бежевые перчатки; так неторопливо, словно никуда не торопилась, и гнев медленно начал нарастать в ней. Она тоже имела право на счастье, она никого не крала, никого не забирала, она просто встретила хорошего человека, полюбила, и он полюбил ее в ответ. Не ее вина, что миссис Гилберт не смогла разглядеть все хорошее, что было в ее муже. Она не была обязана отвечать за ее ошибки. Мадаленна выпрямилась и откинула волосы со лба.

— По-моему, вы не любите такие вечера, миссис Гилберт.

— Возможно, они и казались скучными, — просияла Линда. — Но профессорам пристало появляться на них со своими женами.

— Я учту на будущее.

По лицу Линды скользнула тень, и она почти испуганно поглядела на Мадаленну. Однако в следующую минуту она снова улыбалась и легко поправляла шляпку на голове.

— Так, вы идете? В таком случае, признаюсь честно, не смогу отказать в себе в удовольствии понаблюдать за вами. Представляю, как вам будет больно смотреть на то, как он будет обнимать меня, а не вас. Бедная девочка, — она чуть не потрепала Мадаленну за щеку, но та посмотрела на нее с отвращением, и Линда рассмеялась в который раз за этот долгий разговор. — Не печальтесь так сильно, первая любовь редко когда заканчивается хорошо. Мне, правда, повезло, но это только исключение.

— Вынужденные объятия, — Мадаленна внезапно улыбнулась; улыбка вышла мрачной. — Не стоят ни единой монеты. Он будет вас обнимать, а вы будете знать, что на вашем месте он хочет видеть меня. Фарбер, — она подняла колокольчик, и дворецкий появился в дверях. — Миссис Гилберт уходит, будьте любезны, проводите ее.

— Разумеется, мисс. Прошу за мной, мадам.

Линда часто заморгала, а потом так зло посмотрела на нее, что Мадаленна поняла — она попала ровно в больное место. Странным был этот разговор, изначально не обещавший ничего хорошего, и она почувствовала, как усталость снова медленно находит на нее, заставляя сесть в кресло и больше никогда оттуда не вставать. Линда сказала, что она виновата, но в чем была ее вина, кроме того, что она тоже желала быть счастливой с человеком, которого любила? Линда все-таки натянула перчатки и подошла к открытой двери.

— Мадаленна, не думайте, что я наговорила все это сгоряча. Я давно знала, как поступлю, еще с того момента, как вы появились на котильоне в моем доме. Если вы думаете, что мне не хватит смелости сделать все так, как я сказала, вы ошибаетесь. Эйдин так часто говорил, какая вы благородная, честная, решительная, вот у вас и появилась возможность наконец-то это доказать. Я всего лишь хочу, чтобы мой муж был рядом со мной, а вы… — она не договорила.

— Всего хорошего, миссис Гилберт.