Махабхарата. Рамаяна

И той, что в супруги ему набивалась бесстыдно,
Учтивый царевич ответил, смеясь безобидно:

«Женою мне стала царевна Видехи, но, кроме

Себя, госпожа, не потерпишь ты женщины в доме!

Тебе, дивнобедрая, надобен муж превосходный.

Утешься! В лесу обитает мой брат благородный.

Живи с ним, блистая, как солнце над Меру-горою,

При этом себя не считая супругой второю».

Тогда похотливая ракшаси младшего брата

Вовсю принялась улещать, вожделеньем объята:

«Взгляни на мою красоту! Мы достойны друг друга.

Я в этих дремучих лесах осчастливлю супруга».

Но был в разговоре находчив рожденный Сумитрой

И молвил, смеясь над уловками ракшаси хитрой:

«Разумное слово, тобой изреченное, слышу,

Да сам я от старшего брата всецело завишу!

А ты, госпожа, что прекрасна лицом и осанкой, —

Неужто согласна слуге быть женою-служанкой?

Расстанется Рама, поверь, со своей вислобрюхой,

Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой.

В сравненье с тобой, дивнобедрой, прекрасной, румяной,

Не будет мужчине земная супруга желанной».

Сама Шурпанакха, поскольку была без понятья,

Смекнуть не могла, что над ней потешаются братья.

Свирепая ракшаси в хижине, листьями крытой,

Увидела Раму вдвоем с обольстительной Ситой.

«Ты мной пренебрег, чтоб остаться с твоей вислобрюхой,

Нескладной, уродливой, злобной, сварливой старухой?

Но я, Шурпанакха, соперницу съем, и утехи

Любовные станешь со мною делить без помехи!» —

Вскричала она и на Ситу набросилась яро.

Глаза пламенели у ней, как светильников пара.

Очами испуганной лани глядела царевна

В ужасные очи ее, полыхавшие гневно.

Казалось, прекрасную смертными узами Яма

Опутал [213], но быстро схватил ненавистницу Рама.

Он брату сказал: «Ни жива ни мертва от испуга

Царевна Митхи́лы, моя дорогая супруга.

Чем шутки шутить с кровожадным страшилищем, надо

Его покарать, о Сумитры достойное чадо!»

Тут Лакшмана меч из ножон извлекает и в гневе

Он уши и нос отсекает чудовищной деве.

И, кровью своей захлебнувшись, в далекие чащи

Пустилась бежать Шурпанакха тигрицей рычащей.

С руками воздетыми, хищную пасть разевая,

Она громыхала, как туча гремит грозовая.

Найдя в лесу Дандака своего брата Кхару, сопровождаемого дружиной свирепых ракшасов, разъяренная, обливающаяся кровью Шурпанакха бросается ему в ноги с мольбой о мести.

«Кто причинил тебе такую обиду?» — преисполнившись гнева, спрашивает сестру Кхара.

«Двое прекрасных собою, могучих, юных, лотосоглазых, царские знаки носящих, одетых в бересту и шкуры черных антилоп, — отвечает ему Шурпанакха. — Братья эти зовутся Рамой и Лакшманой, а родитель их — царь Дашаратха».